— Дополнительный десерт, — объявил он.
Колен взял нож, но, поглядев на белую глазированную
поверхность торта, резать не решился.
— Он слишком красив, — сказал Колен. — Давай
немного подождем.
— Ожидание, — сказал Шик, — это прелюдия в
минорной тональности.
— Почему ты так говоришь? — спросил Колен.
Он взял бокал Шика и налил в него вина, густого и легкого,
как сжатый эфир.
— Не знаю, — сказал Шик. — Мне вдруг пришло
это в голову.
— Попробуй! — сказал Колен.
Они подняли бокалы и выпили все до дна.
— Невероятно!.. — сказал Шик, и в глазах его
заполыхали красные огоньки.
Колен схватился рукой за грудь.
— Вот это да! — сказал он. — Ни на что другое
не похоже.
— Это совершенно неважно, — сказал Шик. — Ты
тоже ни на кого не похож.
— Уверен, что, если его много выпить, Хлоя тут же
придет.
— Это еще не факт! — сказал Шик.
— Ты меня не подначивай! — сказал Колен,
протягивая свой бокал.
Шик наполнил оба.
— Погоди! — сказал Колен.
Он погасил плафон и маленькую лампу, освещавшую стол. Только
в углу мерцал зеленоватый свет лампадки под шотландской иконой, глядя на
которую Колен обычно медитировал.
— О! — прошептал Шик.
Вино в хрустальных бокалах фосфоресцировало и переливалось
всеми цветами, и сверканье это, казалось, исходило от мириад радужных искр.
— Пей! — сказал Колен.
Они выпили. Отсвет вина остался у них на губах. Колен снова
повернул выключатель. Он нетвердо стоял на ногах.
— Один раз не в счет, — сказал он. —
По-моему, мы можем допить бутылку.
— Не разрезать ли торт? — спросил Шик.
Колен схватил серебряный нож и принялся чертить спираль на
белой глазированной поверхности. Внезапно он остановился и с изумлением
посмотрел на то, что получается.
— Я сейчас попробую сделать одну штуку, — сказал
он. Одной рукой он взял из стоящего на столе букета острый лист остролиста,
другой — торт и, быстро вращая его на кончике пальца, осторожно опустил лист
колючкой в прочерченную им борозду.
— Послушай!.. — сказал он.
И Шик явственно услышал «Хлою» в аранжировке Дюка
Эллингтона.
Шик посмотрел на Колена. Тот был бледен как полотно.
Шик взял у него из рук нож и решительным движением всадил в
торт. Он разрезал его пополам и увидел, что внутри лежит новая статья Партра
для Шика, а для Колена — записка, в которой Хлоя назначала ему свидание.
XIII
Колен стоял на углу площади и ждал Хлою. Площадь была
круглая, и были на ней голуби, церковь, сквер, скамейки, а на проезжей части —
машины и автобусы. Солнце тоже ждало Хлою, но оно могло тем временем
забавляться — бросать, например, тени, проращивать дикую фасоль, играть со
ставнями и пристыдить фонарь, все еще горящий из-за беспечности дежурного электрика.
Колен теребил край перчатки и сочинял первую фразу, которую
скажет Хлое. По мере того как час свиданья приближался, фраза эта все быстрее
менялась. Он не знал, что Хлое предложить. Может, пойти в кондитерскую пить
чай? Но там царит такая тоска, и эти прожорливые сорокалетки, которые поглощают
по семь пирожных подряд, отставив мизинчики. Нет, это не для него! Обжорство он
прощал только мужчинам, для которых оно еще имеет какой-то смысл и не умаляет
присущего им достоинства. Кино тоже исключается, она никогда не согласится. И в
депутатодром ее не поведешь — ей там не понравится. И телячьи бега не годятся —
она испугается. И в больницу Сен-Лу нельзя — туда не пускают. И Лувр он отверг,
ведь там за ассирийскими херувимами притаились сатиры. И уж, конечно, о вокзале
Сен-Лазар не может быть и речи: там нет ни единого поезда, одни только тележки
для багажа.
— Здравствуйте!
Хлоя подошла не с той стороны, с которой он ее ждал. Он стал
поспешно снимать перчатки, но запутался от растерянности, угодил себе кулаком
по носу, произнес «Уф!..» и пожал ей руку. Она рассмеялась.
— Что это у вас такой смущенный вид?
На ней была шуба из пушистого меха цвета ее волос, такая же
шапочка и короткие сапожки с меховой оторочкой.
Она коснулась локтя Колена.
— Возьмите меня под руку. Что-то вы сегодня не
расторопны…
— Верно, и тот раз у меня лучше получалось, —
признался Колен. Она снова засмеялась, поглядела на него и засмеялась еще
громче.
— Вы смеетесь надо мной, — жалобно сказал Колен.
— Это немилосердно.
— Вы рады меня видеть? — спросила Хлоя.
— Да!.. — сказал Колен.
Они пошли по первому попавшемуся тротуару. Маленькое розовое
облако спустилось с неба и повисло над ними.
— Могу спуститься пониже, — предложило оно.
— Валяй! — сказал Колен.
И облако окутало их. Внутри него было тепло и пахло корицей
с сахаром.
— Нас теперь не видно! — сказал Колен. — Но
мы их видим!..
— Облако все же довольно прозрачное, — сказала
Хлоя. — Не обольщайтесь!
— Неважно, так все же чувствуешь себя лучше, —
сказал Колен. — Что будем делать?
— Всего лишь гулять… Вам не будет скучно?
— Тогда говорите мне какие-нибудь слова…
— Я не знаю настолько хороших слов, — сказала
Хлоя. — Но можно поглядеть витрины. Вот хоть эту!.. Как интересно!
В витрине красивая женщина лежала на пружинном матрасе. Она
была обнажена по пояс, и электрический прибор белыми шелковистыми щетками
массировал ей грудь снизу вверх. Надпись гласила: «Берегите вашу обувь,
пользуйтесь только гуталином „Антипод преподобного Шарля“.
— Хорошая мысль, — сказала Хлоя.
— Причем тут это! — сказал Колен. — А массаж
куда приятней, когда его делают рукой.
Хлоя покраснела.
— Не говорите таких вещей. Я не люблю ребят, которые
говорят всякие гадости девушкам.
— Я в отчаянии… Я не хотел…
У Колена и в самом деле был такой отчаянный вид, что она
улыбнулась и даже слегка потрясла его за руку, чтобы показать, что не сердится.
