Шик и Ализа потупили глаза.
— Это моя вина, — сказал Шик. — Ализа больше
ничего не тратит на Партра. С тех пор как она живет со мной, она почти
перестала им заниматься.
В голосе Шика звучал упрек.
— Я люблю тебя больше, чем Партра. Она готова была
расплакаться.
— Ты прелесть, — сказал Шик, — я тебя не
стою. Но коллекционировать Партра — это мой порок. А инженеру, к сожалению, это
не по карману.
— Я в отчаянии, — сказал Колен. — Я так хочу,
чтобы у вас все было хорошо… Разверните-ка ваши салфетки.
Под салфеткой Шика лежал томик «Блевотины», переплетенный в
кожу вонючки, а под салфеткой Ализы — массивное золотое кольцо во вкусе
Бенвенуто Тошнини.
— О! — воскликнула Ализа.
Она обвила руки вокруг шеи Колена и поцеловала его.
— Ты мировой парень, — сказал Шик, — не знаю,
как тебя отблагодарить. Впрочем, ты сам понимаешь, что я не могу отблагодарить
тебя так, как хотел бы…
Колен несколько приободрился. И Ализа была в этот вечер на
редкость хороша.
— Какие у вас духи? — спросил Колен. — Хлоя
душится орхидеевой квинтэссенцией.
— Я не употребляю духов, — сказала Ализа.
— Это ее естественный запах, — добавил Шик.
— Просто чудо! — воскликнул Колен. — Вы
пахнете лесом, где течет ручей и бегают крольчата.
— Расскажите нам о Хлое, — попросила Ализа,
которая явно была польщена.
Николя принес закуски.
— Здравствуй, Николя, — сказала Ализа. — Как
ты поживаешь?
— Хорошо, — сказал Николя и поставил поднос на
стол.
— Ты меня не поцелуешь? — спросила Ализа.
— Не стесняйтесь, Николя, — сказал Колен. —
Вы доставил и бы мне большое удовольствие, если б согласились с нами поужинать…
— Да, да!.. — сказала Ализа. — Поужинай с
нами.
— Месье повергает меня в смущение, — сказал
Николя. — Не могу же я сесть за стол в таком виде…
— Послушайте, Николя, — сказал Колен. — Вы
можете, если хотите, переодеться, но я вам просто приказываю поужинать с нами.
— Благодарю вас, месье, — сказал Николя. —
Пойду переоденусь. Он расставил закуски и вышел.
— Ну, так вернемся к Хлое, — сказала Ализа.
— Ешьте, пожалуйста, — сказал Колен. — Не
знаю, что это такое, но, должно быть, вкусно.
— Не томи нас!.. — сказал Шик.
— Я женюсь на Хлое через месяц, — сказал
Колен, — но мне хотелось бы, чтобы это было завтра!..
— Да, вам везет. Колену стало стыдно своего богатства.
— Послушай, Шик, — сказал он, — возьми у меня
деньги.
Ализа с нежностью посмотрела на Колена. Он был настолько
открытым, что видно было, как голубые и сиреневые мысли пульсируют в венах его
рук.
— Это вряд ли нам поможет, — сказал Шик.
— Тогда ты смог бы жениться на Ализе, — сказал
Колен.
— Ее родители против, — ответил Шик, — а я не
хочу, чтобы она с ними ссорилась. Она еще маленькая…
— Вовсе я не маленькая… — сказала Ализа, выпрямляясь на
мягком сиденье, чтобы они обратили внимание на ее соблазнительную грудь.
— Он совсем не это имеет в виду, — перебил ее
Колен. — Послушай, Шик, у меня есть сто тысяч инфлянков, я дам тебе
четверть этой суммы, и вы сможете спокойно жить. Будешь продолжать работать, и
тогда вы вполне сведете концы с концами.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя должным
образом, — сказал Шик.
— Не надо меня благодарить, — сказал Колен. —
Просто меня в жизни интересует счастье не всех людей, а каждого в отдельности.
Раздался звонок в дверь.
— Пойду открою, — сказала Ализа. — Я ведь
здесь самая маленькая, вы сами меня в этом упрекаете…
Она встала, и ножки ее засеменили по мягкому ковру.
Это был Николя, который вышел из квартиры черным ходом и
теперь возвращался через парадный в пальто из плотного драпа в зелено-бежевую
елочку и в америхамской фетровой шляпе, перчатки его были из свиной кожи, а
ботинки — из настоящего крокодила, но во всем своем великолепии он предстал
лишь сняв пальто: на нем оказался пиджак из коричневого вельвета в
перламутровый рубчик и синие в радужный отлив брюки с обшлагом в пять пальцев,
включая большой.
— О! — воскликнула Ализа. — До чего же ты
шикарен!
— Как дела, племянница? Все такая же красивая?.. —
И он провел рукам по ее груди и бедрам.
— Пошли ужинать, — сказала Ализа.
— Привет, друзья, — сказал Николя, входя в
комнату.
— Наконец-то вы решили разговаривать нормально! —
сказал Колен.
— Конечно! Я могу по-всякому. Но послушайте, —
продолжал он, — не перейти ли нам всем на «ты»?
— Охотно, — подхватил Колен. — Опусти-ка свою
задницу на стул!
Николя сел напротив Шика.
— Положи себе закуски, — сказал Шик.
— Ребята, вы согласны быть моими шаферами на свадьбе?
— Заметано, — сказал Николя. — Только, чур,
чтобы с нами в паре не оказалось мордовороток! Знаем, как это бывает…
— Я попрошу Ализу и Исиду быть подружками
невесты, — сказал Колен, — а братьев Демарэ — свадебными педералами.
— Договорились! — сказал Шик.
— Ализа, сбегай-ка на кухню и притащи сюда блюдо из
духовки, — распорядился Николя. — Пора его вынимать.
Она в точности выполнила указания Николя и принесла судок из
массивного серебра. Шик приподнял крышку, и они увидели, что там лежали две
скульптурные фигурки из гусиного паштета, изображающие Колена в визитке и Хлою
в подвенечном платье. Над их головами была начертана дата бракосочетания, а в
уголке стояла подпись: «Николя».
XVI
Колен бежал по улице.
«Свадьба будет замечательная… Завтра, завтра утром… Придут
все мои друзья…»
Улица вела к Хлое.
«Хлоя, ваши губы нежны. Ваша кожа золотистая, как персик.
Ваши глаза видят все, как надо, а ваше тело бросает меня в жар…»
