— Это длится уже некоторое время. Да, уже некоторое
время, и тут ничего не поделаешь. Вот попробуй сама. Зажги…
Ализа повернула выключатель, и вокруг лампы вспыхнул тусклый
ореол света.
— Лампы умирают, — сказала Хлоя. — И стены
уменьшаются. И вот это окно тоже…
— Правда? — спросила Ализа.
— Погляди. От огромного окна, занимавшего прежде всю
стену, остались всего два узких проема с закругленными углами. А между ними
выросло некое подобие стены, преграждавшее путь солнечным лучам. Потолок
заметно опустился, а антресоли, на которых стояла кровать Колена и Хлои, теперь
едва возвышалась над уровнем пола.
— Что же это происходит? — спросила Ализа.
— Не знаю. Гляди-ка, вот нам и принесли немножко света.
В спальню вбежала мышка с черными усиками и внесла маленький осколок одного из
цветных стекол кухонного окна, который излучал яркий свет.
— Как только становится темно, — объяснила
Хлоя, — она мне всегда приносит немного света.
И Хлоя погладила мышку, которая положила свой трофей на
столик у изголовья кровати.
— Как мило с твоей стороны, Ализа, что ты пришла меня
проведать!
— Ты же знаешь, — сказала Ализа, — я люблю
тебя.
— Знаю. А как поживает Шик?
— Нормально. Вот купил мне костюм.
— Красивый, — сказала Хлоя, — и тебе идет.
Она умолкла.
— Тебе больно? — спросила Ализа. — Бедняжка. —
Она наклонилась и погладила Хлою по щеке.
— Да, — простонала Хлоя. — Я так хочу пить…
— Понимаю, — сказала Ализа. — Я тебя поцелую,
быть может, это хоть немножко утолит твою жажду.
—Да. Ализа снова наклонилась к ней.
— О, — вздохнула Хлоя, — твои губы такие
прохладные… Ализа улыбнулась, ее глаза были полны слез.
— Куда ты уезжаешь? — спросила она.
— Недалеко, — ответила Хлоя. — В горы. —
Она повернулась на левый бок и спросила:
— Ты очень любишь Шика?
— Да, но он любит свои книги больше, чем меня.
— Не знаю. Может, ты и права. Если бы я сама не вышла
замуж за Колена, я так хотела бы, чтобы ты была с ним. Ализа снова поцеловала
ее.
XLII
Шик закрыл за собой дверь книжной лавки. Ничего интересного
он там для себя не обнаружил. Он шел, пристально разглядывая свои ботинки из
коричнево-красной кожи, и с удивлением заметил, что один ботинок тянет его в
одну сторону, а другой в противоположную. Он остановился, подумал, потом
мысленно вычертил биссектрису ' этого угла и двинулся по ее направлению. При
этом он едва не попал под колеса жирного такси и сохранил свою жизнь только
благодаря изящному прыжку, в результате которого сбил с ног прохожего. Ругаясь
на чем свет стоит, тот поспешил в клинику, чтобы ему оказали первую помощь.
Шик пошел дальше, придерживаясь того же курса, и попал на
улицу Джимми Нуна, где был книжный магазин с вывеской, подражающей «Mahogany
Hall de Lulu White». Он толкнул дверь, которая в ответ грубо толкнула его. И
тогда он, решив не настаивать, вошел через витрину.
Владелец магазина покуривал трубку мира, удобно устроившись
на полном собрании сочинений Жюля Ромена, который писал свои тома исключительно
для этой цели. У него была очень красивая трубка из вересковой глины, и он
набивал ее листьями оливкового дерева. Рядом стоял тазик, потому что от курения
то и дело возникали позывы рвать когти, влажная салфетка для освежения висков и
графинчик с мятной настойкой в подкрепление действия трубки.
Книготорговец упер в Шика безжизненный и дурно пахнущий
взгляд.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Посмотреть книги… — ответил Шик.
— Смотрите.
Он резко наклонился над тазиком, но тревога оказалась
ложной. Шик направился в глубь магазина. Вся обстановка предвещала возможность
находок. Какие-то насекомые захрустел и у него под ногами. Пахло старой кожей и
дымом от листьев оливкового дерева, и это сочетание запахов было, честно
говоря, тошнотворным. Книги стояли в алфавитном порядке, но хозяин плохо знал
алфавит, и поэтому Шик обнаружил полку Партра между буквами «Б» и «Т». Вооружившись
лупой, он принялся изучать переплеты и тотчас обнаружил на одном из экземпляров
книги «Он и неон» — знаменитом критическом исследовании светящихся реклам
заинтересовавший его отпечаток пальца. С лихорадочной поспешностью Шик вытащил
из кармана маленькую коробочку, в которой кроме кисточки с мягким ворсом
находился графитный порошок, и памятку для шпика-любителя, составленную
конюнником Вуй. Он очень тщательно обработал этот отпечаток, сличил оттиск с
образцом, вынутым из бумажника, и замер, прерывисто дыша. Оказалось, что это и
в самом деле был доподлинный отпечаток указательного пальца левой руки Партра,
который до сих пор нигде не удавалось обнаружить, кроме как на чубуках его
старых трубок. Прижимая к сердцу ценную находку, он подошел к книготорговцу.
— Сколько вы хотите за этот томик? Тот взглянул на
книгу и усмехнулся:
— Вы его все-таки нашли.
— А что в нем особенного? — спросил Шик с деланным
удивлением.
— Ха! — прыснул книготорговец, роняя трубку,
которая упала в тазик и погасла. Он грубо выругался и потер руки, радуясь, что
ему больше не нужно держать и зубах эту пакость.
— Я вас спрашиваю… — настойчиво повторил Шик. Сердце
его готово было выпрыгнуть наружу, оно дико, с перебоями колотилось о ребра.
— Ох-ох-ох! — бормотал книготорговец. Он катался
по полу, задыхаясь от смеха. — Ну и комик же вы!..
— Послушайте, — растерянно начал Шик. —
Объяснитесь, пожалуйста…
— Чтобы получить этот отпечаток пальца, я должен был
несколько раз приглашать его выкурить со мной трубку мира, да еще стать
заправским фокусником и изловчиться незаметно подменить трубку книгой…
— Все ясно, — сказал Шик. — Раз так, то
скажите. Сколько вы хотите за эту книжку.
— Недорого, но у меня есть кое-что получше. Владелец
магазина встал, исчез за невысокой перегородкой, разделявшей пополам торговое
помещение, порылся в каком-то ящике и тут же вернулся.
— Вот, — сказал он, швырнув на прилавок брюки.
— Что это такое? — с тревогой прошептал Шик. Им
овладело сладостное возбуждение.
— Брюки Партра, — с гордостью заявил
книготорговец.
