— Первые двадцать дней каждого месяца я высиживал по
четырнадцать стволов. О!.. Я был очень сильный!..
— Ну, а что дальше? — спросил Колен.
— Дальше вы пролежите так двадцать четыре часа, и за
это время стволы вырастут. За ними придут. Потом землю польют маслом, и вы
начнете все сначала.
— Они растут вниз?
— Да. Снизу их подсвечивают, — объяснил
провожатый. — У них положительный фототропизм, но растут они вниз, а не
вверх, потому что намного тяжелее земли. Вот их и подсвечивают снизу, чтобы
избежать искривлений.
— А резьба?
— Данный сорт вырастает уже с готовой резьбой. Семена
выведены селекционным путем.
— А трубы для чего?
— Для вентиляции и для сохранения стерильности одеял,
да и вообще теплиц. Специальных мер предосторожности применять не надо, за этим
и так очень бдительно следят.
— А с искусственным прогревом не получается?
— Плохо. Для хорошего роста им необходимо человеческое
тепло.
— А женщин вы нанимаете? — поинтересовался Колен.
— Нет, они не пригодны для этой работы, у них не
достаточно плоская грудь, чтобы равномерно распределять тепло. Ну, не буду вам
больше мешать. Приступайте к работе.
— Я действительно буду получать по десять инфлянков в
день?
— Конечно. И сверх того премию, если вам удастся
вырастить за раз больше дюжины стволов…
Провожатый вышел из теплицы и затворил за собой дверь. Колен
сжимал в горсти двенадцать стальных зерен. Он положил их на пол и начал
раздеваться. Глаза у него были закрыты, а губы то и дело вздрагивали.
LII
— Не понимаю, что происходит, — сказал
приемщик. — Сперва ведь все было в порядке. Но вашу последнюю продукцию
можно будет использовать только для особого вида оружия.
— Но вы мне все же заплатите? — с тревогой спросил
Колен. Он должен был получить семьдесят инфлянков плюс десять инфлянков
премиальных. Он старался как мог, но контролер обнаружил в выращенных им
стволах явные отклонения от стандарта.
— Поглядите сами, — сказал приемщик, взял один из
стволов и показал Колену его деформированный конец.
— Ума не приложу, — сказал Колен. — Мои
первые стволы были абсолютно цилиндрическими.
— Конечно, они могут пойти на производство
гранатометов, но эта модель была в ходу еще пять войн тому назад, и к тому же у
нас ими забит склад. Это очень досадно.
— Я старался, как мог!..
— Не сомневаюсь. Я заплачу вам ваши восемьдесят
инфлянков. Приемщик вынул из ящика стола запечатанный конверт.
— Я велел принести деньги сюда, чтобы вам не пришлось
идти в отдел зарплаты. Там иногда месяцами нельзя добиться расчета, а, судя по
вашему виду, вам некогда ждать.
— Большое спасибо, — сказал Колен.
— Я еще ни видел вашей вчерашней продукции, ее вот-вот
принесут. Может, подождете минутку?
Его дребезжащий сиплый голос терзал слух Колена.
— Хорошо, я подожду.
— Видите ли, мы вынуждены быть очень внимательны к этим
деталям, потому что все винтовки должны быть одинаковыми, даже если для них нет
патронов…
— Да, — сказал Колен.
— А патронов у нас по большей части нет. С планом по
производству патронов у нас получилась неувязка. Дело в том, что скопились
большие запасы патронов, но они годятся только для той модели винтовки, которая
уже давно снята с производства, а приказа выпускать патроны для винтовок нового
типа мы не получали. Так что пользоваться этими винтовками пока невозможно.
Впрочем, все это не имеет никакого значения. Ведь не полезешь же с винтовкой
против самоходного орудия. А у противника на каждые наши две винтовки
приходится по самоходке.
Правда, по количеству стволов превосходство остается за
нами, но что самоходному орудию винтовка или даже десяток винтовок, особенно
если нет патронов?..
— А здесь самоходок не делают? — спросил Колен.
— Делают, но мы еще только-только справляемся с планом,
спущенным нам во время последней войны, поэтому наши самоходки не отвечают
современным требованиям, и их приходится тут же пускать на металлолом, а
сработаны они на совесть, вот на это и уходит время. В дверь постучали, и на
пороге появился заведующий складом. Он толкнул перед собой белую стерильную
тележку, на которой лежала, прикрытая белой простыней, продукция Колена за
последнюю смену. С одной стороны простыня почему-то приподнималась, а этого не
могло бы быть, если бы все стволы имели правильную цилиндрическую форму, и
Колен забеспокоился.
Заведующий складом вышел, прикрыв за собой дверь.
— М-да… — сказал приемщик. — Как-то не похоже, что
все уладилось. Он приподнял простыню. На тележке лежали двенадцать синеватых
холодных стальных стволов, и из каждого росла прекрасная белая роза, — ее
бархатистые лепестки, чуть кремовые в глубине, должно быть, только что
раскрылись.
— О, — прошептал Колен, — как они хороши!..
Приемщик ничего не сказал. Он только кашлянул два раза.
— В общем так… — произнес он раздумчиво. — На
работу вам завтра, пожалуй, не стоит выходить.
Его пальцы нервно стиснули край тележки.
— Я могу их взять? — спросил Колен. — Для
Хлои…
— Они завянут, как только вы их оторвете от
стали, — сказал приемщик. — Они, видите ли, тоже стальные…
— Быть этого не может! — воскликнул Колен. Он
бережно коснулся стебелька одной из роз и попытался сломать его, но при этом
сделал неловкое движение, и лепесток рассек ему кожу на руке. Рана длиной в
несколько сантиметров медленно заполнялась густой кровью, которую он стал
машинально слизывать. Он глядел на белоснежный лепесток, отмеченный кровавым
полумесяцем, и приемщик тихонько похлопал его по плечу и подтолкнул к двери.
LIII
Хлоя спала. Днем нимфея одалживала ей свою матовую
кремовость, но во время сна она, видно, считала, что стараться незачем, и
лихорадочный румянец проступал на щеках больной. Глаза ее гляделись двумя
голубыми пятнами подо лбом, и издали нельзя было понять, раскрыты они или нет.
Колен сидел на стуле в столовой и ждал. Вокруг Хлои стояло много цветов.
Поэтому он мог подождать еще несколько часов, прежде чем идти искать другую
работу. Он решил чуть-чуть отдохнуть, чтобы произвести хорошее впечатление и
получить прилично оплачиваемое место. В комнате было темно. Окно уже почти
целиком заросло, оставалась лишь узкая щель над подоконником, шириной
сантиметров в десять, сквозь которую сочился белесый свет и падал полосой на
его лоб и глаза. Остальная часть лица была погружена в сумеречную тень.
Проигрыватель стал плохо работать, для каждой пластинки приходилось его заново
заводить, а это утомляло Колена. Да и пластинки стали такими заигранными, что
часто уже трудно было узнать мелодию. Он подумал о Хлое. Если ей что-нибудь
понадобится, то мышка тут же прибежит за ним. Женится ли Николя на Исиде?
Интересно, какое у нее будет свадебное платье? Кто это звонит в дверь?
