Филатов хмыкнул, покачав головой, которую все еще потирал рукой.
– Удивляюсь вашей самонадеянности, майор. Вы думаете, все у вас получится складно да гладко? – в свою очередь спросил он Туманова.
Федор согласно кивнул. И сказал, не собираясь разочаровывать начальника службы безопасности:
– В этом я почти уверен.
– А вот и ничего подобного, майор. Зубки сломаете. – Прозвучало как будто бы с угрозой, на которую Федор отреагировал вполне сдержанно. – Да, – вздохнул Филатов. – Хрен два вы бы меня взяли сейчас, если б я сразу догадался, что этот усатый, – покосился он на Грека, который старательно упаковывал в целлофановый пакет его пистолет с глушителем, – ваш мент, – сказал Филатов с нескрываемым сожалением. – Я ведь его за бомжа принял. Рожа у него, как у алкаша. Смотрю, сидит, водочку пьет, огурчиками закусывает. Ну как есть бродяга. А оно вон как все оказалось. Звезданул он меня по голове.
Федор Туманов посмотрел на Грека, и усатый капитан сразу понял, о чем сейчас подумал майор, поспешил заверить.
– Николаич, я всего лишь пять грамм принял, для конспирации, – оправдываясь, проговорил он.
Услышав хруст веток, все кто был возле Филатова, да и он сам, обернулись. Увидели Леху Ваняшина. Тот ломился напрямки через кусты, ведя под руку киллера Ледова, при виде которого у Филатова от удивления округлились глаза.
– Постой… я же в тебя… – начал он и осекся, понимая, что любое словесное признание будет истолковано операми ни в его пользу.
– Что ж, Филатов, как видите, кое-что у нас уже получилось, – кивнул Федор на Ледова и расстегнул его ветровку. Все увидели, что под ней на киллере был одет легкий бронник, который и спас ему жизнь. – Не сомневаюсь, что вы были прекрасно информированы о том, что один из киллеров погиб при задержании. А второго вы решили убрать, как ненужного свидетеля. Так ведь?
Филатов усмехнулся.
– Зачем я буду понапрасну тратить слова, если вы и так все знаете, – сказал он, ненавистно, сверкнув глазами на Туманова.
– Ну положим нам известно не все, – сказал майор, при этом не унижая своих достоинств. – К примеру, мне и моим товарищам не терпится узнать, кто проинформировал вас о том, что один из нанятых вами парней, погиб?
Филатов нагло улыбнулся.
– А вы попробуйте догадаться, – предложил он майору. – Держу пари, вам это не удастся, – вызывающе хохотнул он Туманову в лицо.
Туманов вздохнул, но вызов принял.
– Думаю, напрасно вы сомневаетесь в моих способностях. А впрочем, сомневаться или нет, это ваше дело, – с безразличием махнул рукой Туманов. – Но вот в чем сомневаться вам не имеет смысла, так это в том, что ваша личная вина обязательно будет доказана. И вот тому подтверждение, – указал Федор на Ледова.
На короткий миг Ледов и Филатов посмотрели друг на друга. И Филатов не выдержал взгляда молодого киллера, отвел глаза.
Грек достал из кармана наручники.
– Ну что, пошли? Камора для вас уже приготовлена, – сказал Филатову Грек. Тот как видно даже в этой ситуации не утратил чувство юмора. Спросил с усмешкой, глянув в усатую физиономию:
– Надеюсь, это будет шикарный номер люкс.
Он не знал, что Грек тоже был мастером пошутить. Обескуражить такого тяжело. И капитан ответил:
– Еще какой шикарный. С парашей в изголовье. Уверен, вам понравится. Пойдемте, – потянул он Филатова за рукав плаща. На выходе из сквера их уже поджидал милицейский микроавтобус, вызванный по рации.
Глава 13
Валерию Филатову было несколько странным оттого, что вопреки ожиданиям, его поместили не в одиночку, а в камеру, где кроме него уже находилось четверо сидельцев. Двое блатных, которые как видно нашли общий язык и держались особняком ото всех. Еще тут был старик, согрешивший на старости лет с малолетней распутной соседкой, родители которой обратились в прокуратуру с заявлением об изнасиловании. Четверым в камере был паренек, неаккуратно вытянувший на рынке бумажник из кармана у переодетого оперативника. Отдел по борьбе с карманниками в это время как раз проводил операцию, и один из оперов играл роль богатенького дяди, швыряющего денежками направо и налево. И, похоже, справился со своей ролью на все сто. Один из группы глухонемых карманников решил позаимствовать его бумажник. Теперь пареньку грозил приличный срок, так как до этого он уже был осужден за аналогичное преступление и получил два года условного.
В не лучшем положении оказался и сам Валерий Филатов. Чего проще ментам доказать его причастность к убийству председателя общества автомобилистов, и опера уже провели очную ставку, на которой молодой киллер признался в том, что через его приятеля Анатолия Фомина, работающего ранее охранником у Филатова, тот заказал им убить Волочко. К тому же теперь Филатову еще и инкриминировалась попытка убийства самого киллера Ледова. Сроку вполне хватит на две жизни. А она у него одна, и просиживать ее в тюрьме Валерию Николаевичу страшно не хотелось. И он стал подумывать о побеге. А для этого надо всего лишь немногое: договориться со следователем прокуратуры и внести солидный залог, чтобы его выпустили под подписку о невыезде. А дальше, плевал он на все подписки. В тот же день он бы исчез из города и опер Туманов со своими ищейками никогда бы не нашел его.
Он не стал ломать голову над тем, откуда у одного из блатных с собой в камере оказался сотовый телефон. Судя по всему, эти двое здесь как у себя дома. К баланде, которой кормят его, Филатова, и глухонемого карманника, и насильника старика, они оба не притрагиваются. Пищу им приносят с воли. Фрукты, шоколад, сырокопченая колбаска, молоко сгущенное, и это неполный ассортимент того, что у них присутствует на столе.
Валерий Николаевич не стал интересоваться, откуда у них такое изобилие. За подобные вопросы здесь запросто можно схлопотать заточку под ребра. Да и плевать ему на продукты. А вот сотовым бы ему сейчас воспользоваться не мешало.
Вечером, лежа на своей шконке, он наблюдал за тем, как блатные режутся в карты. Глухонемой карманник спал, отвернувшись к стене. Насильник старик храпел, лежа на спине.
Филатов встал и, не надевая ботинок, босиком подошел к шконке, на которой сидели блатные. Все то время, пока находился тут, он старался не вступать с ними в конфликт. Видел, как пару дней назад глухонемой парень отказался убираться в камере. За ослушание его здорово избили. Причем, на физиономии не было ни одного синяка, чего не сказать про спину и ребра. Все там оказалось разукрашено настолько, что Филатов содрогался при мысли, что и на его спине могла красоваться такая роспись от кулаков.
Отложив карты на край подушки, оба холодно уставились на подошедшего Филатова.
– Тебе чего, дядя? В картишки перекинуться хочешь? – спросил один, пошкрябав ладонью трехдневную щетину.
Филатов заискивающе улыбнулся. На воле с такими тварями словом бы не обмолвился, а тут смотри ты, кланяться приходится.
