Глебов всхлипнул и кивнул, потупив глаза в пол. Ругать себя, или в чем-то оправдываться, было поздно. Нужно было искать выход из положения. И в этом сейчас ему мог помочь только Туманов. Поэтому прапорщик внимательно прислушивался к каждому произнесенному майором слову. Вздохнул облегченно, когда Федор сказал многообещающе:
– Как и всякое другое, твое положение не такое уж безнадежное. – Проговорив так, майор сделал паузу, нарочно подогревая интерес прапора. А тот уставился на Туманова, как уличная девка, которой посулили хорошо заплатить, если она будет вести себя так, как надо.
– Решение конечно, за тобой, – сказал Федор, любезно угостив прапора сигаретой. – Но знай, из этого кабинета у тебя теперь два пути. Первый, это через день, два, тебя отправляют в следственный изолятор, – заметив встревоженный взгляд Глебова, Федор кивнул: – Да. В тот самый, где ты работал. И возможно даже в ту самую камеру, где находился Ищенко.
При этих словах Туманова, прапорщика Глебова передернуло, как от удара током. Он сжался, умоляюще взглянув в глаза майору. И тот поспешил заговорить о втором пути, который, по мнению самого майора, был куда лучше.
– Или ты выходишь отсюда на волю. Но не просто выходишь, а начинаешь работать на нас. Пока о твоем задержании не знает никто, даже у тебя на работе. Они ведь уверены, что ты в отгулах. И через пару суток выйдешь на дежурство.
– И что я должен буду делать? – спросил Глебов, прекрасно поняв, к чему его склоняет майор, хотя лицо его выражало предельную тупость, на которую только способен человек, лишившийся рассудка. Но Глебов пока рассудка не лишился и обстоятельно взвешивал предложение майора Туманова.
Федор одобрительно кивнул.
– Хороший вопрос. А главное – уместный. В то, что Ищенко совершил убийство своего шефа, я не верю, и не верил. И задание, убить его, тебе дали с единственной целью, чтобы вся вина так и осталась на нем. С мертвого, какой спрос, тем более, когда все улики против него. Так вот мне нужен настоящий убийца. Человек, который стрелял в Розовского, а потом подложивший ему на постель автомат. Мне нужен тот великий комбинатор, – повторил Федор в раздумье, вглядываясь в растерянные глаза прапорщика.
– Но я не знаю его. Клянусь, чем хотите, – поспешил убедить прапорщик в своей искренности майора Туманова. Хотя сам Федор в этом нисколько и не сомневался. Слишком мелкая сошка, этот Глебов, чтоб знать о таких делах. Его держали для мелких поручений. А Ищенко приказали убить, пригрозив разоблачением, в случаи отказа. Второго убийства не было бы, если б свою роль не сыграла жадность к деньгам. Польстился служака прапор на чужое и потерял самое главное, человеческую суть, превратившись в убийцу. А может, суть его в том и есть, что убийца всегда жил в нем. Просто таился в глубине души, отбывая длительный срок, а потом, вырвавшись на свободу, подчинил сознание. Так или иначе, но Глебов стал преступником. И предоставляя ему некоторую свободу, Федор Туманов здорово рисковал.
Например, лично капитан Грек был с самого начала против того, чтобы отпустить Глебова.
– Убежит, сволочь. Как пить дать, убежит. А с тебя потом, майор, за это погоны снимут, – убеждал он Туманова. Но Федор решил рискнуть, на всякий случай, предупредив прапорщика:
– Смотри, если вздумаешь удрать. В вашей тюряге среди персонала у нас есть свои люди. Они будут присматривать за тобой. И за квартирой твоей мы будем присматривать. Так что лучше не ерепенься. Понял, о чем я толкую?
Глебов охотно кивнул. Слушая все, о чем ему втолковывал майор, смышленый прапорщик понимал и другое, о чем Федор предпочитал умалчивать. Он понимал, что его свобода продлится ровно столько, сколько майор и его помощники, усатый капитан и долговязый лейтенант, будут раскручивать это уголовное дело. И когда оно закончится, закончится и его свобода. Но пока есть время, можно что-то придумать, чтобы свобода для него не кончилась. Не сейчас. Потом, когда к нему вернется способность нормально мыслить. А сейчас не стоит огорчать майора и надо соглашаться со всем, что он предложит. И Глебов спросил:
– Так что я должен буду сделать для вас?
Федор пристально посмотрел на него. Понравилось, что Глебов открыт для майорского взгляда и не прячет глаза. И Туманов сказал:
– Ты написал в своем признании, что тебя заставили убить Ищенко?..
Глебов согласно кивнул. Потом сказал:
– Как только его перевели к нам в тюрьму, мне позвонили, велели следить за ним. Вступить с ним в контакт. Слушать, о чем он будет говорить. Я так и сделал….
– Кто велел? Ты знаком с этим человеком? – спросил Федор, заметив, как сразу взволновался Глебов. Прежде, чем ответить на вопрос майора, прапорщик попросил еще сигарету. И она задрожала в его руке.
– Понимаете… – заговорил Глебов и, почувствовав невыносимую сухость во рту, с надрывом закашлял. Федор налил ему стакан воды, выпив который, прапорщик испытал облегчение и смог продолжать:
– Я боюсь его… – признался Глебов, уклоняясь от прямого ответа, но Федор настойчиво потребовал:
– Имя и фамилия его?
Глебов справился с комом, который подкатил к горлу и, проглотив его, сказал:
– Он – бывший вор в законе. Его погоняло – Гвоздь.
– Гвоздь? – переспросил Федор. Об этом законном он знал немногое. Короновали его недавно. Причем, сходка воров была не в Москве, а в Казани. Потом Аркадий Гвоздев, так звали молодого вора, вернулся в Москву и стал жить по своим понятиям, которые разительно отличались от воровских. С чужих территорий, контролируемых другими ворами, он брал все, что хотел. Обкладывал данью рестораны и крупные магазины. Не гнушался и мелкими торговыми точками, установив над ними полный контроль.
Такое положение не устраивало законных, прижившихся в Москве еще задолго до того, как Аркаша Гвоздев решил обосноваться в белокаменной. На созванном сходе воров, куда, кстати, сам Гвоздь не явился, порешили раскороновать его. Только, похоже, самого Гвоздя, это уже не волновало. Для него существовал один закон, закон силы. И он не боялся выступать против воров, собрав мощную группировку таких же, как сам беспредельщиков. И все проходило гладко до того момента, как однажды в стычке с другой группировкой, подчинявшейся известному вору в законе Юре Зиборову, по кличке Зибор, Гвоздь случайно не получил серьезное ранение. На этом его след и затерялся. По одним слухам, Гвоздь умер и где-то, чтобы могила его не была осквернена обозленными на него законными, тайно захоронен. По другим, он скрылся в одной из стран ближнего зарубежья и, сменив фамилию, преспокойненько живет на награбленные денежки. Так, или иначе, но Федора до сей поры, не интересовала судьба Гвоздя. Своих что ли дел мало. Но, услышав от Глебова, что человек встретившийся с ним, назвался Гвоздем, заставило майора серьезно призадуматься. Тот ли это Гвоздь, вершивший в Москве свои разбойные дела. По крайней мере, если постараться, одно убийство на него уже можно определенно повесить. Убийство водителя Ищенко.
– И что было потом? – спросил Федор, видя, что Глебов запнулся и замолчал, и не собирается продолжать.
