Мысль на этот счет пришла неожиданно сама собой, как только Федор увидел, что открылась соседская дверь и на площадку шагнула сухонькая старушка с авоськой в руке. Поначалу на Федора она не обратила внимания, повернулась и заперла дверь на ключ.
А Туманов растянулся по всей площадке, загородив проход на лестницу. Притворился пьяным.
– Мать, – заплетающимся языком пролепетал он, призывая старуху на помощь. – Помоги, мать. Встать не могу. Помоги.
Важно было так сыграть роль алкаша, чтобы старуха поверила. И, кажется, получилось. Сначала она посмотрела на него подслеповатыми глазами, а потом заворчала недовольно:
– Чего разлегся тут, обормот? С утра зальют глаза и шастают по подъездам. Ну-ка, отодвинься с прохода.
– Не могу, мать. Я так устал, – произнес Федор, не имея и малейшего намерения пропустить старуху. Она – его шанс попасть в квартиру к бармену.
– Еще бы тебе не устать, – съехидничала старая. – Небось бутылку вылакал, а теперь лежишь тут.
Федор жалобно всхлипнул, точно собирался заплакать, и попросил:
– Мать. Я к Ваське. Позвони в дверь. Встать не могу. Пожалуйста, позвони. В туалет хочу. А то тут нагажу вам. – Он сделал попытку встать, но тут же упал опять на пол. – Не бросай меня, мать. Помоги.
– Какая я тебе мать? Алкаш проклятый, – обиделась старуха, но подошла и нажала на кнопку звонка. Услышала, что сосед подошел, громко сказала:
– Василий, открой!
Послышалось какое-то невнятное бормотание и щелчки открываемых замков.
Федор предусмотрительно перевернулся на живот. Вряд ли со спины пьяный бармен узнает его. А ему только вползти в квартиру.
Аська открыл дверь, хотел что-то сказать соседке старухе и только раскрыл рот, но Федор быстро вполз на четвереньках в квартиру и ногой толкнул дверь, чтоб захлопнулась. Получилось все как надо.
Пьяный бармен опешил от такой наглости.
– Эй! Ты кто такой? А? А ну, подними хавальник… Я погляжу.
Федор быстро распрямился, встал на ноги, давая бармену возможность рассмотреть себя. И сказал:
– Привет.
Аська заморгал глазами, изумленный появлением Туманова в своей квартире. Предполагал, что мент попытается отыскать его, но чтобы он вот так просто появился тут, в его квартире… Какая наглость!
В комнате на столе рядом с бутылкой водки лежал пистолет, который он купил у Ленчика Пузо на случай, если мент попытается свести с ним счеты. Поняв свою оплошность, Аська рванулся в комнату, но Федору удалось достать бармена ногой в спину. И Аська, пролетев мимо стола, воткнулся головой в шкаф.
– Сука! – завыл он, схватившись за разбитую голову.
– Сам виноват, – равнодушно произнес Федор, войдя в комнату. Он взял со стола пистолет, осмотрел. Заводской номер был на нем спилен.
– Интересная штуковина. – Туманов повертел пистолет в руках, словно решая, что теперь с ним делать. Одно только знал точно, выбрасывать в окно его не будет. Оружие должно служить для других целей. Например, пристрелить кого-то. Об этом он сказал насмерть перепуганному бармену. Но тот промолчал, испуганно следя за каждым движением Федора и ожидая, что тот пристрелит его прямо сейчас.
Молчание бармена очень не понравилось Федору. Разве для этого он здесь, чтобы смотреть на эту тощую испуганную рожу, которая предпочитает отмалчиваться. Пора заставить бармена говорить.
Пришлось подойти и врезать бармену ногой по ребрам. Удар был не слишком сильным, но достаточно чувствительным. И Аська взвыл.
– Кто тебя послал следить за мной? – спросил Федор, не обращая внимания на вопли волосатого бармена, и включил телевизор, нарочно прибавив громкость. Теперь можно орать сколько хочешь.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, – посоветовал Туманов, подкрепляя слова еще одним ударом. Только на этот раз уже ногой в живот, чтобы волосатик покатался по полу. И пригрозил ему пистолетом.
Все вместе произвело положительный эффект, и бармен заговорил:
– Сука! Мент поганый! – корчась от боли, запричитал Аська. Он был в такой степени опьянения, что мог терпеть боль, и ругал Федора.
Хотя это нисколько не оскорбляло самолюбие Туманова. Он был готов выслушать все что угодно, но по делу. Поэтому поспешил задать вопрос:
– Мне повторить? Врезать тебе еще разок или ты сам все прояснишь?
– Сам скажу. Пузо меня послал. Понятно тебе?
– Пузо, говоришь. – Федор схватил бармена за длинные волосы, поднял с пола и швырнул на диван. Так хотелось пристрелить лживого гаденыша. Он давно заслуживает пули.
– Ты меня, значит, перехитрил. Послал к «Уралочке», чтобы потом выследить?
Аська оскалился в ехидной улыбке.
– Ты, что ли, один хитрожопый? Мы тоже не пальцем деланные, – гордо сказал он о себе. Причем во множественном числе.
И Федор почувствовал в его голосе эту гордость. Только надолго ли она у него? Скоро сдохнет бармен как собака.
– Кто с тобой еще был у Даши?
Аська не понял, уставился на Туманова.
– Чего ты мелешь? Какой еще Даши? Не знаю я таких. И нечего на меня валить. Понял?
– Даша – это та девушка, которую вы убили, – объяснил Федор. Следующий его удар, теперь уже в голову, заставил бармена напрячь память.
– Не бей меня. Я вспомнил ту девушку. Вспомнил.
– А кто с тобой был, тоже вспомнил?
– Шнырь был. И Зубок с Нельсоном. Пойми, я не мог отказаться. Иначе они бы меня убили. Пузо велел ехать с ними. Мы тебя несколько дней пасли возле «Уралочки»… – Аська виновато взглянул на Федора. – Я не хотел, чтобы все так получилось. Поверь. Но Зубок позвонил кому-то по сотовому…
– Ладно с этим. Лучше скажи мне про Шныря, – в руке Федор держал тот пистолет, который забрал у бармена. Свой так и остался в кармане. Да теперь и не было нужды доставать его.
– Чего ты хочешь знать?
– Я хочу знать, где мне найти Шныря. Но смотри не ври, как в прошлый раз. Я тебя привяжу за руки и за ноги к батарее и поеду искать Шныря. И если окажется, что ты соврал, вернусь и выпущу тебе кишки.
Угроза подействовала. Аська решил на этот раз не обманывать.
Хотя и не сомневался в том, что если Шнырь узнает, кто его сдал, то сам выпустит Аське кишки. Но сейчас ему все же лучше не врать.
– На Заводской он живет. Там у него телка. Вот у нее и живет. Дом сто второй. В восемьдесят девятой квартире. Там его и найдешь.
– Машина?
Аська не понял. Сначала решил, что мент хочет отобрать его «Ниву». Отдал бы не раздумывая. Пропади она пропадом. Жизнь дороже.
– Ну, ты и тупой. – Федор почувствовал, что теряет терпение. – На какой тачке Шнырь ездит? Я что, непонятно выражаюсь?
