Осмотревшись, Федор понял, что весь этот беспорядок оттого, что кто-то здесь хорошенько поработал, провел тщательный обыск жилого помещения. Хотя по большому счету, обыскивать-то было нечего. Мебели в комнате практически нет. Только самое необходимое: у стены стоял диван со вспоротой обшивкой, у окна стол и два стула, рядом старый телевизор и в углу шкаф для одежды. Все его содержимое вместе с полками валялось на полу. На стене, на полочке, стоял телефонный аппарат, которому давно место в музее.
Федор подошел, воспользовавшись носовым платком, чтобы не оставлять отпечатков, поднял трубку и услышал гудок, точно протяжный, хрипловатый вздох дряхлого старика, наслаждавшегося покоем и теперь потревоженного. Положил трубку на место.
«Дверь!» – вспомнил Федор последние слова инвалида. Только которая? В квартире их оказалось три: входная, обитая старым потертым дерматином, дверь в ванную с туалетом и кухонная, со стеклянной вставкой.
С кухонной дверью было все ясно. Что можно на ней спрятать и, главное, каким образом? Поэтому Федор даже не стал ее осматривать. Другое дело дверь ванной с туалетом. На ней висел большой плакат Мадонны. Вполне вероятно, что дискета могла находиться под этим плакатом.
Федор сорвал плакат, осмотрел его с тыльной стороны, но, кроме дохлых, сухих клопов, ничего на нем не обнаружил. И за ненадобностью плакат полетел в кучу тряпья, валявшегося на полу возле вспоротого дивана.
Теперь оставалось осмотреть входную дверь. Кстати, она наиболее подходила для хранения дискеты. Вернее, ее дерматиновая обивка. Туманов стал прощупывать ее.
Кажется, до него уже кто-то пытался проделать подобное, и на пыльном дерматине отчетливо проступали отпечатки пальцев. Даже неловко теперь делать то же самое и, скорее всего, бесполезно. Те, кто искал, знали, чего ищут, а стало быть, делали свою работу тщательно. Но они все же поленились. Или упустили из виду одну важную деталь.
Федор обратил внимание, что возле самого низа отпечатков пальцев на дерматине не было. Наверное, тот, кто осматривал дверь, поленился нагибаться, не сочтя это нужным. Проще было оторвать обшивку от двери. Так бы, скорее всего, и сделали, если б не многочисленные гвозди. Но в одном месте в самом уголке, пыль на дерматине была как бы стерта. Этот незначительный штрих привлек его внимание. И Туманов подумал о том, что, раз инвалид не вставал с коляски, дискету ему удобней было спрятать именно внизу, в этом уголке. Всего-то и делов чуть наклониться, протянуть руку.
Капитан не поленился, присел на корточки, пошарил рукой по дерматину, прощупывая даже самые незначительные выпуклости и неровности. И вдруг в самом низу, под жесткой искусственной кожей, почувствовал едва заметный на ощупь квадратный предмет. Потянул за край дерматина, оторвав его от двери, и тут же на грязный линолеум выпала дискета, упакованная в тонкий полиэтилен.
– Вот это да, – тихонько произнес Федор, поднял дискету, осмотрел. Немного удивляло ее нахождение в квартире инвалида, у которого не было не то что компьютера, но и нормального телевизора. Но Федор нисколько не сомневался – именно про эту дискету говорил Шнырь. Значит, стоит взглянуть на то, что она содержит.
Федор сунул ее в карман и первой подвернувшейся тряпкой вытер пыль с дерматиновой обивки.
Больше ему в этом гадюшнике делать было нечего. Он нашел то, что его интересовало. Теперь надо уйти и не попасться на глаза соседям.
Вполне может статься, что какая-нибудь сердобольная бабуся по собственной инициативе взялась добровольно приглядывать за квартирой инвалида. И Федору совсем не хотелось привлекать ее внимание.
Он осторожно выглянул на площадку. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из соседей инвалида появится тут, быстро вышел. И закрыл за собой дверь, которая опять издала жалобный звук, точно истосковавшись по ушедшему хозяину и теперь жалуясь об этом капитану Туманову.
Была половина первого ночи, когда Федор услышал, будто кто-то тихо открыл дверь его квартиры и тут же закрыл. Он сидел за компьютером и просматривал содержимое дискеты. А посмотреть тут было что. Дискета содержала набор документов и список лиц из трехсот фамилий. Тут были указаны не только фамилии, но и должности и звания. Причем против каждой фамилии имелись даты и были вписаны суммы, которые все эти фигуранты получили.
Федора сразу заинтересовало то обстоятельство, что все эти лица были сотрудниками структуры Министерства внутренних дел. Многих из них Федор Туманов знал лично. Неоднократно доводилось видеть мелькание их лампасов в главном управлении и на коллегиях в министерстве. Согласно заключению, содержащемуся на дискете, всех их объединяло одно – они имели полис страхового фонда сотрудников внутренних дел, и некая фирма, под чьей «крышей» находился этот фонд, делала им солидные выплаты, которые поступали на расчетные счета этих лиц в банк…
То, что он увидел дальше, заставило его взволноваться.
Федор прочитал фамилию, имя и отчество президента банка – Архангельский Илья Иванович. Тот самый Архангельский, которого убийца прикончил в собственной квартире.
Тогда капитан Туманов так и не сумел раскрутить это дело по той причине, что его самого посадили в камеру. Причина смерти банкира осталась неясной. Но теперь картина смерти Архангельского потихоньку стала вырисовываться, хотя и несколько запоздало. И, глядя на схему перемещения денег из фирмы в банк, становилось ясным, что в этом темном деле погибший банкир занимал отнюдь не последнее место. А страховой фонд сотрудников внутренних дел действовал по принципу известной пирамиды, когда какой-нибудь генерал министерства вкладывал в него пять тысяч долларов, как членский взнос, а в конце года получал в десять раз больше.
Дальше в разделе значились ссуды, получаемые лицами, имеющими страховой полис, и опять же через банк Архангельского.
Капитану Туманову не составило труда разобраться, что на дискете запечатлен механизм теневого бизнеса. И сюда не мешало бы пригласить классного специалиста из управления по экономическим преступлениям, а квалификации опера, занимающегося расследованием убийств, здесь явно маловато. Но даже он может многое понять из того, что заключено в дискете. Например, узнать, кто президент теневой фирмы «Валентина». На дискете это было не зашифровано, и Федор прочитал:
– Манохин Владимир Борисович. Черт его возьми! Это же…
Это был старый авторитетный вор Мономах. С начала девяностых годов он легализовал большую часть своего капитала, сделавшись владельцем многих московских ресторанов, крупной кондитерской фабрики, нескольких магазинов и двух солидных банков. Хотя в учредительных документах значились другие лица, но, покопавшись в содержимом дискеты, Федор понял, что за всеми ними стоит Мономах. Он хозяин обширной корпорации, приносящей миллионную прибыль. А все эти учредители всего лишь мелкие клерки, состоящие на службе у всемогущего Мономаха.
Так и в банке, президентом которого являлся Архангельский. Он не был хозяином и боялся, что когда-нибудь его просто вышвырнут из шикарного кабинета за ненадобностью. Он сделал все, что от него требовалось. А требовалось, как оказалось, совсем немного: сделать банк финансово прибыльным. Архангельский этого добился. И в какой-то момент, видно, почувствовал, что денежный маховик раскрутился и дальше может продолжать движение по инерции, но уже без Архангельского. Он выпадал из игры.
