– Извини, Леночка, – взмолился Илья Иванович, испытывая стыд за свое бессилие. – Но я больше не могу. Мне нужен отдых.
Но красавица нисколько не обиделась. Похоже, она даже обрадовалась, что этот уже не молодой жеребчик развалился в своем стойле и через пару минут захрапел, чмокая во сне губами.
– Илья, ты спишь? – негромко спросила она и, не услышав ответа, как змея, выползла из-под одеяла. – Спи, мой хороший. Бай, бай, Илюша.
Илья Иванович оглашал спальню богатырским храпом.
Девушка улыбнулась. Нарочно заездила немолодого мужика.
– Намаялся ты, Илья. Ну, спи, спи. – Она пошла в его кабинет, чутко прислушиваясь к храпу, доносящемуся из спальни.
Можно было не волноваться, что Архангельский заметит ее. Он спал. Леночка включила компьютер, открыв «папку с документами», вчитываясь в каждую строку.
– Вот это да! – изумилась она от увиденного, хотя и прочитала совсем немного. Сразу поняла, как всем этим заинтересуется Мономах. Слишком уж часто тут встречалась его фамилия. И какая удача, что Архангельский сохранил в памяти компьютера содержание дискеты.
Отключив компьютер, девушка пошла к книжному шкафу и отыскала в нем книгу Пикуля. Перелистнула страницы.
Дискета лежала там. Девушка взяла ее, а книгу поставила на место.
Утром Илья Иванович, перед тем как уйти из квартиры вместе с молодой любовницей, зашел в свой домашний кабинет. Он решил стереть в компьютере из памяти все, что переписал ночью с документов на дискету. Так будет лучше. Пусть останется одна дискета. Ее данные всегда можно размножить при желании, а хранить компромат на Мономаха в компьютере рисково.
Проходя мимо книжного шкафа, он глянул на полку, где среди других книг стояла и книга Пикуля. Она стояла на том самом месте, куда он ее поставил ночью. Проверять, там ли дискета, банкир не стал. Да и куда она могла деться? Ведь, кроме него, никто не знает о ее существовании. Так рассуждал Архангельский.
Они вместе вышли из квартиры, и Илья Иванович отвез Леночку к ней домой, а сам поспешил в банк. С нетерпением дожидался вечера, чтобы снова увидеться с красавицей. Без нее он теперь не представлял свою жизнь.
Еще до конца не подозревая, что эта дискета может значить для Мономаха, Леночка позвонила ему из дома и вкратце рассказала о том, что записано на ней. Только про то, что теперь эта дискета у нее, говорить не стала. Ведь, по сути, она теперь воровка. Украла дискету, хотя Манохин ее об этом не просил, и еще неизвестно, как он теперь отреагирует на такую инициативу. Она боялась признаться в воровстве.
Феноменальной ее память не была, но и того, что она сумела запомнить, оказалось достаточно, чтобы прикончить Архангельского. И Манохин так и сказал ей. А еще строго предупредил, чтобы больше дома у банкира не появлялась.
Пожалуй, только тогда она и поняла, насколько все это серьезно. Получалось, что она подставила Архангельского. Любить его не любила. Так, временная привязанность. Ей велели, и она за деньги согласилась проводить с банкиром время, вжившись в роль любовницы. И хотя господин банкир нисколько не нравился ей, но за этот поступок она чувствовала себя последней сволочью. С горя напилась и уехала к брату.
Глава 37
Игорь Павлов вернулся с первой чеченской без обеих ног. Поначалу целый год жил с сестрой Леной в квартире, оставшейся от родителей. Но потом решил добиваться своего жилья. Ведь и дураку понятно, стесняет он сестренку, хотя та и помалкивает.
Девка она красивая. Только девятнадцать исполнилось, а от богатых женихов отбоя нет. Приходят они к ней домой, а тут он, братан, на своей инвалидной коляске. Да и пятый этаж, не первый. И чтобы подышать воздухом, приходится довольствоваться только прогулкой на балконе. И сидит он, как скворец на скворешне.
И тогда Игорь стал засыпать письмами не только родной Краснопресненский военкомат, но и Министерство обороны. Самому президенту писал. Многого не требовал. Лишь бы отдельное жилье предоставили.
Трудно сказать, в какой инстанции проявили к нему жалость. А может, и во всех. Доконал их бывший старший сержант разведбата Павлов, и ему великодушно выделили отдельное жилье. Как и просил, на первом этаже. Конечно, район не престижный и квартира не элитная. Ремонт в ней не делался лет двадцать. Как потом он узнал, в ней жила одинокая старуха, и когда умерла, туда заселили его.
Но это все же отдельная квартира!
Лена приехала к брату вечером. Долго барабанила в дверь, пока инвалид заполз с кровати в инвалидную коляску и на ней подкатил к двери. Прошло минут десять не меньше. Уж уехать хотела.
Сестренку он встретил не очень приветливо. Сам частенько, насколько позволяла пенсия, напивался пьяным, но страшно ругался, когда это случалось с младшей сестрой. И теперь начал орать:
– Дура! Посмотри на себя. Нажралась, как свинья. Не стыдно тебе?
Но Лена не хотела слушать его нравоучения. Конечно, он переживает за нее. Но и она ведь не маленькая. Прилично зарабатывает и братцу подкидывает деньжат. А выпила, значит, повод есть.
– Перестань, Игорек, – отмахнулась от него девушка и, войдя в комнату, поставила на стол пакет, в котором были две литровые бутылки водки. Пришла не с пустыми руками. Ему бы радоваться, а он орет.
Игорь глянул на пакет. Строгий взгляд его несколько смягчился. Но она должна прислушиваться к нему. Он ведь старший брат.
– Да что перестань? Я еще замуж должен тебя выдать. Чтоб ты детей нарожала. У меня семьи нет, так хоть на тебя бы порадоваться, – сказал и чуть не заплакал. Обидно стало за свою сломанную жизнь, за которую никто не в ответе. Думал, у сестры все нормально будет, а оказывается, нет. Понимал Игорь, по рукам пошла девка. Но исправить ничего не мог. И оттого еще обидней. Там, на войне, мог что-то сделать, а теперь он инвалид, хотя еще и есть силушка в руках.
А Лена села на стул и расплакалась.
– Чего ты, Ленка? Ну, скажи, кто тебя обидел? Руками задавлю гада! – Он так сжал кулаки, что пальцы захрустели.
– Сволочь я, Игоряшка. Понимаешь? Самая настоящая сволочь!
– Не понимаю, – помотал головой брат и покосился на принесенную водку. Выпить бы сейчас не помешало, чтобы понять, о чем она.
– Я ведь сегодня человека сдала. Не знаю, может, он для кого-то и плохой, но ко мне относился хорошо, – пожаловалась Лена.
Брат, хоть и грубиян, но человек с понятием и всегда ее жалел. Он поймет ее горе. Посочувствует. Успокоит. А может, и подскажет чего.
– Ну, ты даешь, сеструха! – выпалил Игорь удивленно и спросил: – Как это сдала? Кому? Чего ты мелешь, дура пьяная? Расскажи все толком. А то болтаешь сама не знаешь чего.
И Лена рассказала Игоряше все: как познакомилась с Мономахом, как он заставил ее приглядывать за Архангельским. Жалко банкира стало, но брат, отпив прямо из горлышка несколько глотков водки и захмелев, сказал довольно резко:
