– Мы их вернем, – утешает его Полный Улет.
– Как?
– Не знаю.
– Отлично!
– Но мы это сделаем.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты – Бобби Зет, – говорит Полный Улет.
Полный Улет снимает с плеч одеяло и укутывает им Тима. Он поднимает его голову, кладет себе на колени и баюкает со словами:
– Потому что ты – Бобби Зет, а этот ребенок – твой сын. Или твоя дочь. Неважно. У тебя женщина и ребенок, таков священный ритм жизни. Бесконечный, непрестанно повторяющийся, точно дыхание океана, который подобен тебе, Зет. Океанские приливы и отливы никому не остановить. Волна поднимется и обрушится, в воде зародится жизнь. Ты скользишь по океану, приятель. Из него ты возник, в него и возвратишься.
Он гладит Тима по голове и многозначительно повторяет:
– В него ты и возвратишься. Со своей женой. И сыном. Или дочерью. Неважно.
Тут звонит телефон.
66
Тим берет трубку и слушает, не говоря ни слова, молясь, чтобы это была она. Он хочет лишь узнать, где его ребенок и все ли с ним в порядке. Он думает, что слышит ее дыхание в трубке, и знает, что она делает то же самое, – гадает, кто там, на том конце провода.
Элизабет решается первой:
– Алло?
– Как Кит, в порядке?
– Да.
– А ты в порядке?
– Да.
Но произносит она это неуверенно. Он буквально чувствует, что за спиной у нее сидит Гружа и усмехается… Поэтому Тим ждет, пока она продолжит.
– Мы у них, – говорит она.
– У кого?
– У дона Уэртеро.
– Как мальчик? – повторяет он. Потому что ему кажется – он знает, что теперь предстоит.
– Испугался, но с ним все в порядке, – говорит она. – Он крепкий малыш, ты знаешь.
– Да, я знаю. – Крепкая маленькая мартышка. Он все время ведет себя так, словно дразнится, этот малец.
– Они сказали, если ты не придешь, они его убьют. – Голос Элизабет звучит сдержанно.
– Я приду.
– Тогда они…
– Не имеет значения, – отрезает Тим. – Скажи им, что я приду. Скажи, что у меня их долбаные деньги. Я верну.
Он слышит, как она с кем-то начинает говорить. Затем раздается треск и шорох – трубку берет ее тамошний собеседник.
– Бобби Зет?
– Да, – отвечает Тим. – Это дон Уэртеро?
– Не есть важно, кто это, – произносит с мексиканским акцентом этот тип. Тиму кажется, что это все же не дон Уэртеро. – Ты прийти, а то мы убить ребенка.
– Где вы?
– Иди на хрен, – говорит любезный незнакомец. – Ты думать, мы идиоты?
– Я не смогу прийти, если ты не скажешь, где вы.
– Деньги у тебя?
– У меня в тайнике.
– Встретимся где-нибудь около денег, – говорит мексиканец. – Где-нибудь в тихом месте.
– Подожди.
Тим прижимает телефон к груди и просит Полного Улета назвать какое-нибудь тихое место, откуда хорошо видна яхта.
– Лучше всего – Арки, – с готовностью объясняет Полный Улет. – Паркуешься в конце Блю-Лэнтерн-стрит. Дальше пешком, сворачиваешь налево на Блаффсайд-уок. Вниз по склону, потом через деревянный мост над каньоном. Три бетонные арки, все, что осталось от роскошного отеля, его наполовину построили, но в двадцать девятом году случился кризис. Оттуда видно яхту. Оттуда все видно.
Тим передает указания этому типу, и тот обещает быть возле Арок.
– Утром, – уточняет он. – Ночью мы с тобой не встречаться. Люди умирать, когда они подходить к тебе в темноте, Бобби Зет.
Тим хочет поговорить с Китом, но мексиканец бросает трубку.
– У них Кит, – говорит Тим, обращаясь к Полному Улету. – Они говорят, что убьют его.
– Мы его спасем, – отвечает Полный Улет. – Отдадим им деньги, а потом…
Глаза Полного Улета загораются фанатической радостью.
– И что потом? – спрашивает Тим.
– Потом – уплывем под парусом! – радуется Полный Улет.
– Я не знаю, как плавать под парусом.
Полный Улет лучится улыбкой, точно полоумный херувим.
– А я знаю, – произносит он.
– И ты сможешь поплыть на этой яхте?
– Куда угодно.
– И ты это сделаешь? – интересуется Тим.
– С удовольствием.
Но тут Полный Улет хмурится. Улыбка его гаснет, на лице появляется виноватое выражение.
– Есть одна проблема.
Еще бы, думает Тим.
– Что за проблема?
– Тот коп.
– Толстый коп? – уточняет Тим. – Голова бритая, похожа на пулю?
– Ага.
– И все время ругается?
– Мерзкий коп.
– Я его знаю, – говорит Тим. – Что у тебя с ним?
– Он сказал, что, если я тебя найду, я ему должен сказать, где ты, – шепчет Полный Улет. – А то он меня убьет.
Тим обдумывает информацию и шепотом произносит:
– Так скажи ему, где я.
– Нет!
– Да, – возражает Тим. – Расскажи ему все, что я собираюсь сделать. Что я иду сдаваться дону Уэртеро – за Арта Морено и за ребенка.
– Дон Уэртеро… Морено… ребенок.
– Только про яхту ему не говори.
– Про какую яхту?
Тим вздыхает:
– Про ту яхту, которая…
Полный Улет останавливает его, положив ладонь ему на руку.
– Я понял, – говорит Полный Улет.
Он многозначительно подмигивает Тиму и убегает по пляжу.
67
Пакуя свои вещички, Тим прекрасно понимает, что он должен сделать: сесть на эту яхту сегодня же ночью и уплыть с чудесными тремя лимонами. Можно, черт дери, прятаться хоть всю жизнь, если у тебя есть три лимона наличными. Даже если капитан у тебя – псих. Можно затаиться на каком-нибудь карибском острове, посасывать коктейли с зонтиками и трахать длинноногих загорелых женщин, пока не умрешь, – в восемьдесят три года, загорелым, богатым, довольным, от сердечного приступа – вот так-то, приятель. Приятно будет рассказать свою историю какой-нибудь карибской милашке, чтобы она передала ее своим внукам. И пускай этот долбаный дон Уэртеро просиживает штаны, долбаный Гружа жрет свою печенку, а проблемы Бобби Зета… Ну, в общем, пускай мертвецы хоронят своих мертвецов. Adios, ублюдки. Единственный раз в своей раздолбайской жизни Тим Кирни нашел выход, приятель. У него есть добыча, у него есть выход, и он должен в кои-то веки им воспользоваться. Вот что он должен сделать.
