Такие слова, наверно, способны подбавить тебе весу.
— Отойдите от моей машины!
— Так это правда?
— Сказано вам: отойдите от моей машины!
— Послушайте, ведь как обычно вы делаете в таких случаях, чтобы уменьшить риск? — говорит Джек. — Вы работаете с клиентом, выискиваете одного-двух поручителей для лучшего обеспечения страховки, правда? Ведь так обычно происходит, когда риск велик, но хочется удержать клиента?
— Это все наши дела, мы все это решаем в Отделе андеррайтинга.
— Почему я и обращаюсь именно к вам.
— Вы не знаете тонкостей нашей работы.
— Ну так научите меня им, просветите меня.
Рейнолдс снимает очки и некоторое время сверху вниз смотрит на Джека, прежде чем сказать:
— У меня нет времени объяснять вам вещи, которые вы не в силах понять ввиду недостаточности образования. Поэтому давайте оставим это.
— Исключено.
— Как, вы сказали, вас зовут?
— Джек Уэйд. Подотдел крупных претензий.
— Это, кажется, Билли Хейеса?
— Вы отлично это знаете, — говорит Джек. — Ваш босс сегодня с самого утра ему трезвонил.
— Ну так вот, Джек Уэйд из подотдела крупных претензий, — говорит Рейнолдс. — Скажу вам раз, и точка: бросьте вы это дело! Поняли?
— Ну где мне понять? Я же недостаточно образован. А потом, вы не раз мне это сказали, а два раза.
— Но в третий раз повторять не буду.
— Вот и хорошо, а то мне уже скучно становится.
— Завтра утром вам скучно не будет. Обещаю.
— Значит, будут еще звонки?
— Отвянь от моей тачки!
— Полегче, полегче! Может, сбавишь обороты?
Рейнолдс втискивается на водительское место, нажимает стартер. Джек убирает бумаги с его капота.
Стекло машины медленно, с электрическим шорохом опускается.
— Заплатите по иску, — говорит Рейнолдс.
— Ни за что.
— Заплатите!
— Мне уши этим прожужжали. Все словно сговорились.
— Потому что они правы.
— Разрешите вам напомнить один из основных законов физики, — говорит Джек. — Прежде чем жаркое пламя опускается вниз, оно идет вверх. Так что не пытайтесь больше задавать жару Билли Хейесу, потому что прежде я задам жару вам самому, направлю его, так сказать, в вашу сторону, снизу вверх — от полулегкого к тяжеловесу!
Стекло поднимается.
Рейнолдс исчезает за синим тонированным стеклом.
Стекло-то запотело, мутновато малость, думает Джек.
69
На стоянке в тот день — настоящее пекло.
Джек идет в контору, где к нему тут же устремляется Сандра Хансен.
— Сандра, — говорит Джек.
— Джек.
Джек понимает, что разговор предстоит не иначе как очень неприятный, потому что Сандра исполняет обязанности главы так называемого ОСР — Отдела специальных расследований компании, то есть отдела, разбирающегося со всякого рода фальсификациями. Каждая крупная страховая компания имеет подобный отдел, специализирующийся на сомнительных, потенциально мошеннических претензиях. ОСР «Жизни и пожара в Калифорнии» — это своего рода разведывательная служба: с мелким мошенничеством она дела не имеет, ее область — это крупные, многоступенчатые аферы, преступные сети и сообщества, где с помощью фальшивых исков добываются миллионы баксов в год.
Как бывший коп, Джек идеально подходил бы для работы в ОСР, но, не желая больше оставаться копом, Джек исключил для себя и какую бы то ни было деятельность, напоминающую работу копа.
Другая причина, по которой Джек не желает работать в ОСР, — это то, что отдел этот расследует и всяческие злоупотребления служащих компании. Случаи, когда работник Отдела претензий получает деньги за то, что рекомендует того или иного строительного подрядчика, или оценщик автомобилей делит доход с той или иной автомастерской, или когда служащий Отдела андеррайтинга берет взятку с агента и одобряет заведомо неправомочный договор, — все это в прямом ведении ОСР.
А Джеку больше по душе лающие гончие, чем рыскающие в подполе крысы.
— Ты меня искала, Сандра? — спрашивает Джек.
— Вот именно, — говорит Хансен. — Ты ведешь дело, которое представляет для нас интерес.
— Оливии Хэтеуэй? — спрашивает Джек.
Но Хансен не оценивает шутки. Она меряет Джека холодным пристальным взглядом профессионального работника ОСР и говорит:
— Дело Вэйла.
Ах, какой сюрприз, думает Джек.
— А что в нем, собственно, такого особенного?
— Мы хотим, чтобы ты перестал его копать.
— Кто это «мы»?
— ОСР.
Сказала так, словно у него от этого должны все поджилки затрястись. Этот чертов ОСР воображает себя чем-то вроде ФБР, да еще и темнит со своими расследованиями.
Да пропади они пропадом!
— А почему? — спрашивает Джек. — Почему это ОСР понадобилось, чтобы я не копал это дело?
— Это важно?
— Для меня — да.
Хансен злится. Обычно, когда она говорит «не лезь в какое-то дело», ее слушаются.
— Ты сам не знаешь, куда лезешь, — говорит Хансен. — Бог знает куда ты лезешь!
Тут она права, думает Джек. Это-то и интересно.
— Так расскажи мне это, Сандра, — говорит Джек. — Твои парни там что-то нарыли, так скажи мне, что именно. Мне это будет в помощь.
— Ты наделаешь серьезных ошибок, запутаешься, ты…
— Так подсоби мне, — говорит Джек. — Правда, Сандра, посвети мне фонариком.
— Дело это такое дрянное, что тебе не осилить. Не по зубам тебе оно.
— Может быть, предоставишь мне решать, что мне по зубам, а что нет? — говорит Джек.
Тут Сандра ощетинивается:
— Не заставляй меня попросту отстранить тебя от дела.
Этот чертов ОСР способен и на такое. Встрять и забрать дело себе.
Но почему же тогда она уже этого не сделала? — думает Джек. Если ей кровь из носу нужно дело Вэйла, почему же не забрать его для расследования? Ясный и чистый случай поджога. Ничего, кроме всеобщего одобрения и рукоплесканий, ОСР это расследование не сулит.
— Но я пытаюсь решить это с тобой полюбовно, Джек, — говорит Сандра. — Говорю тебе, отступись.
— Иными словами, ты считаешь, что я должен заплатить по этому иску.
— Я этого не говорю.
— Ты уже принялась за это дело сама, да?
