Эн-Джи Джек застает дома.
Большой красивый дом в переулочке Лагуна-Нигель. Свежеокрашенный в голубой цвет. К гаражу в конце подъездной аллеи привинчена баскетбольная сетка.
Медицинский эксперт появляется в дверях в футболке и пижамных штанах.
— Я спал, Джек, — говорит он.
— Можно войти?
— Почему же нет?
Джек входит следом за ним. Эн-Джи приглашает его в маленькую комнатку, видимо кабинет. Старинный письменный стол. На стенах книжные полки, где книг больше, чем безделушек. Эн-Джи садится за письменный стол, а Джеку жестом указывает на большое кожаное кресло у окна.
— Еще кто-нибудь дома есть? — спрашивает Джек.
— Жена на работе, — говорит Эн-Джи. — Дети в школе. А что тебе надо?
— Ты знаешь что.
Эн-Джи кивает. Подымает зеленое пресс-папье, достает из-под него пачку полароидных снимков и передает их Джеку.
Двое азиатского типа ребятишек сняты на спортивной площадке. Мальчик и девочка. Оба в спортивной форме. Не надо больших усилий, чтобы понять, что это дети Эн-Джи.
Джек возвращает снимки.
— Он убил жену, — говорит он.
— Возможно.
— И ему это, кажется, сходит с рук.
— Возможно.
И вдобавок он еще получит за это пятьдесят миллионов.
Джек встает и говорит:
— Ну ладно.
Эн-Джи кивает.
Уже в машине Джек приходит к пониманию, что и тут дорога ему заказана. Что кровь и образцы ткани уже отправлены куда-нибудь на свалку.
И сделали это не просто денежные тузы, потому что, если денежным тузам требуется припугнуть коронера, они подают на него в суд, либо звонят его начальству, либо как-нибудь иначе давят на него. Денежные тузы не грозят убить его детей.
Нет, это уже почерк гангстеров.
Джек возвращается в «Жизнь и пожар в Калифорнии» и вновь садится там за компьютер и за телефон — та же самая картина.
Счета Ники в порядке.
Выплаты по кредитам — точно в срок.
Деньги вложены в инвестиции.
А я сижу дурак дураком, думает Джек.
Ники заманил меня в ловушку. Наследил, подождал, пока я отвергну претензию, а затем уничтожил следы.
И подготовил иск на гигантскую сумму компании «Жизнь и пожар в Калифорнии».
И знает заранее каждый мой шаг.
82
Джек толкает дверь с табличкой «Не входить». Проносится мимо знака «Вход только для сотрудников». Один из служащих отдела кладет руку ему на плечо, чтобы остановить, но Джек отодвигает его в сторону и рывком распахивает дверь в кабинет Сандры Хансен.
Она сидит за столом.
Джек нависает над ней:
— Ты мое дело читаешь, Сандра.
Большинство сотрудников Отдела спецрасследований — бывшие полицейские, как и этот парень — здоровенный детина по фамилии Купер, который спрашивает Сандру:
— Мне его выставить?
Джек не поворачивает головы, хотя парень продолжает:
— Нет, правда же, почему бы его не выставить?
— Все в порядке, — произносит Сандра и жестом велит Куперу ретироваться и закрыть за собой дверь.
Она говорит:
— Я же сказала тебе, что мы собираемся взять под контроль это дело.
— Но не сказала, что собираетесь сообщать Вэйлу о каждом моем следующем шаге.
— Ты параноик, Джек, у тебя мания преследования.
Ага, думает Джек, я параноик.
Параноик, черт тебя дери.
И он говорит:
— Но Вэйлу становился известен каждый мой шаг.
— Так сделай другие шаги.
— А сейчас он хочет получить пятьдесят миллионов долларов.
— Ты должен был уладить это раньше.
Она опять принялась перебирать бумаги.
— Он ведь связан с какой-то бандой, правда же?
— С чего ты это взял?
— Он запугал трех свидетелей и проделал удивительный фокус со своими деньгами. Он подстроил мне ловушку с твоей помощью, и я желаю знать, зачем тебе понадобилось ему помогать.
— У тебя был шанс играть с нами в одной команде, — говорит Хансен. — А теперь время упущено.
— Не желаю я никаких игр! — Джек хлопает рукой по столу.
— О чем я и говорю.
Джек вздыхает:
— Ладно. Чего ты хочешь?
— Теперь уже ничего, — говорит Хансен. — Теперь ты мне уже ничем помочь не можешь. В свое время я просила тебя отступиться. Ты не пожелал. Ну а теперь они собираются заставить тебя это сделать, так что торг неуместен, предложить тебе теперь нечего.
— Расскажи же мне, Сандра, что ты про него такое нарыла, — говорит Джек. — Мне это до смерти надо знать.
Хансен пожимает плечами.
Говорит:
— Вэйлу мы не давали никакой информации. И делиться с тобой информацией по поводу Вэйла не будем.
— Но он убил свою жену.
— Это ты так думаешь.
— И сжег свой дом.
— Это твоя версия, — говорит Хансен. — А по другой версии ты давно треплешься с ее сестрой. И она хорошо заплатила тебе, не считая того, что ты с ней треплешься. А теперь тебе придется отступиться, Джек, поднять лапки кверху и, как хороший послушный пес, выполнить команду «умри».
— Ты собираешься дать мне эту команду?
— Именно. — Она вынимает из ящика несколько бумаг, кладет их на стол. — Данное под присягой показание одного подрядчика восстановительных работ. Говорит, что дал тебе взятку за то, чтобы ты рекомендовал его своим клиентам. А вот другое показание — домовладельца, признавшегося, что дал тебе откат за то, чтобы ты посмотрел сквозь пальцы на завышенную плату, которую он сдирал с арендаторов. Окружной прокурор даст ход обеим бумагам. Теперь все зависит от тебя, Джек: я могу сунуть их обратно в стол, а могу передать наверх, Красным креслам.
— Сперва подотрись ими хорошенько, а затем уж передай Красным креслам!
— Узнаю прежнего Джека, — говорит она. — Знаешь, что напишут на твоем надгробном памятнике? «Он так ничему и не научился».
— Так сколько платит тебе Ники, Сандра?
— И, как всегда, ты в корне не прав.
— Надеюсь, денег этих тебе хватит до конца жизни, — говорит Джек, — потому что дела этого я так не оставлю.
— Оставишь или не оставишь — пусть это будет самой меньшей из твоих забот. А теперь, чем еще могу быть тебе полезна? И не стоит ли тебе лучше убраться отсюда подобру-поздорову?
