— Мистер Кейси уже сообщил присяжным, что мы обвинили клиента в убийстве, — говорит Джек. — Это не совсем так: мы же не полиция, но я подумал, что присяжным следует знать, почему мы отвергли также претензию по страхованию жизни.
— Вы нарушаете судебную процедуру, — говорит Мэллон.
— Простите.
Джек взглядывает на Кейси, который пытается, хотя и не слишком старательно, стереть с лица улыбку.
Присяжные во время этой перепалки продолжают посылать в комнату наблюдения положительные очки.
— Мисс Питерс, — говорит Мэллон, — может быть, перейдем к существу дела…
— Охотно, — говорит Питерс. — Обсудим теперь возможность.
Сказав это, она кидает взгляд на Джека, словно говоря: «К ноге, собака! Не тявкай!» Он повинуется, и она просит его рассказать о доказательствах возможности поджога.
Джек излагает присяжным такие пункты доказательств, как запертые двери и окна, несработавшую сигнализацию, время, которое заняли бы у Уайта путь от дома матери, поджог и обратный путь.
Затем Питерс спрашивает:
— Говорили вы с матерью Уайта насчет его местонахождения во время пожара?
— Да.
— И что же она вам сказала?
— Что ее сын находился дома в тот вечер и ту ночь, что он смотрел телевизор и что в то время, как разгорелся пожар, она видела его дома.
— Вы ей поверили?
— Нет.
— Почему же?
— Охранник, дежуривший у ворот, сказал мне, что видел, как мистер Уайт вернулся в четыре сорок пять утра, — говорит Джек.
В ответ раздается тихое «ах» присяжных.
— А к тому же алиби опровергается суммой всех прочих доказательств, — говорит Джек. — Его мать соблюдала и свою выгоду, защищая не только сына, но и свой дом, который мистер Уайт заложил, чтобы покрыть долги.
— Имеются ли другие доводы в пользу возможности?
— Собака.
— Собака?
Она глядит на него с притворной озадаченностью. Присяжные же не притворяются — они и вправду озадачены.
Джек объясняет им историю с собакой. Которую заканчивает словами:
— Я пришел к выводу, что мистер Уайт, прежде чем поджечь дом, выпустил собаку.
Питерс, не удержавшись, спрашивает:
— То есть он любил собаку больше, чем жену?
— Возражаю!
— Принимается.
— Рассматривали ли вы возможность поджога кем-нибудь другим? — спрашивает Питерс.
— Какие-либо факты, указывающие на то, что в дом проникал кто-то другой, отсутствуют, — отвечает Джек.
— Пришли ли вы к определенному выводу относительно возможности поджога?
— Да.
— Каков же ваш вывод?
— Что мистер Уайт имел полную возможность либо поджечь дом собственноручно, либо быть уверенным, что это будет сделано.
— Ранее вы рассказали о трех составляющих поджога, — говорит Питерс. — Вы помните эти ваши слова?
Он их конечно же помнит, и она в этом уверена. Но она хочет напомнить их присяжным, прежде чем задавать следующие вопросы.
— Помню, — говорит Джек.
— Пришли ли вы к выводу, что эти три составляющие в достаточной мере доказаны и вы можете отвергнуть претензию?
— Да.
— И как же вы сформулировали для себя этот вывод?
— Из всей суммы собранных нами доказательств я заключил, что имею достаточно оснований отвергнуть претензию.
— Вне всяких разумных сомнений?
— Не знаю, можно ли выразиться именно так, — говорит Джек. — Скажу лишь, что был чертовски уверен.
— И также вы были «чертовски уверены» в том, что мистер Уайт причастен к пожару?
Джек поглядывает на присяжных.
Говорит:
— Да. Чертовски уверен.
Мать-Твою Билли рукоплещет ему.
Потом поворачивается к коллегам и указывает на монитор.
Во весь экран жирная цифра десять. Джек Уэйд попал в яблочко.
88
Пол Гордон излагает дело судье Джону Бикфорду.
Вернее будет сказать не «излагает дело», а стряпает его. При помощи кейса с двадцатью тысячами наличных внутри.
Они сидят за столиком «Старого пеликана» в Ньюпорт-Бич, и Гордон держит кейс возле своих ног, обсуждая с Бикфордом одну юридическую мелочь.
— Я подаю в суд на компанию «Жизнь и пожар в Калифорнии», — говорит Гордон. — Дело будет передано вам.
— Если будет моя очередь, — говорит Бикфорд.
— Очередь будет ваша, — говорит Гордон.
Этот судья три раза удил рыбу у мексиканских берегов, гостя на яхте Гордона. Прогулки на яхте, билеты на «Доджерс», «юридический семинар» в Италии — подарок от фирмы Гордона… Дело будет поручено тому, кому надо.
— Том Кейси придет к вам со слезной просьбой не копаться в прошлом аджастера. Он станет ходатайствовать перед вами не трогать его прошлых дел, а сосредоточиться лишь на данном иске, — говорит Гордон.
— И что же?
— Так я попросил бы вас найти возможность отклонить это ходатайство.
Бикфорд мелкими глотками тянет шотландское виски. Ему шестьдесят пять лет, уход на пенсию не за горами, а ведь зарабатывают судьи гораздо меньше, чем, скажем, адвокаты. А у миссис Бикфорд рак кожи…
Бикфорд спрашивает:
— Вы принесли мне краткое изложение дела?
— Оно в кейсе.
— Сколько страниц?
— Двадцать.
Бикфорд опускает стакан:
— Не очень-то длинное.
— Обычное, — говорит Гордон.
— Но дело-то для вас выгодное, Пол, — говорит Бикфорд. — Я бы считал, что следует написать побольше. Охарактеризовать каждый пункт.
— Раньше двадцать вас вполне устраивало, — говорит Гордон. Дескать, поздно уже ломаться. Ведь я купил тебя с потрохами, старый ты пройдоха.
— То, что было раньше, прошло, — говорит Бикфорд. — Это было так, мелочь.
Выходит, двадцать тысяч моих кровных — это теперь для тебя мелочь? — мысленно вопрошает Гордон.
— Знаете, — говорит он, — наверно, вы правы. Возможно, стоит поручить дело другому судье.
Бикфорд вздыхает. Одно дело признавать, что ты блядь. Но признавать, что ты блядь дешевая — это уже унизительно вдвойне. А с другой стороны, так нужны деньги.
— Ну, думаю, двадцати страниц достаточно, чтоб выстроить аргументацию, — говорит Бикфорд.
