Бену нечего было на это возразить. О была права.
Однажды на О снизошло озарение, и она придумала, чем бы могла заняться в жизни. Кем работать.
— Здорово, — обрадовался Бен. — Ну и кем же?
Ему не терпелось узнать.
— Звездой своего собственного реалити-шоу, — объявила О.
— И о чем будет это твое шоу?
— Как о чем? Обо мне!
— Ну это ясно, но заниматься-то ты чем на нем будешь?
Типа, какими делами.
— За мной целый день будет ходить оператор, — объяснила О, — и снимать, как я живу. Получится что-то вроде «Реально реальной жизни в Лагуна-Бич». Девушка, которая изо всех сил пытается не превратится в реальную домохозяйку округа Орандж.
(О не раз уже предлагала сделать реалити-шоу, посвященное Паку с ее подружками, под названием «Реальные дырки домохозяек округа Орандж».)
— Нет, ну а заниматься-то ты чем будешь весь день? — настаивал Бен. Единственное, в чем он был уверен — что операторам, работая с О, рано вставать не придется.
— Какой же ты зануда, Бен.
Помимо всего прочего, кое-чем я буду заниматься и с тобой, между прочим.
— Ну ладно. А называться-то как это шоу будет?
Господи, ну что за вопрос!
О.
64
Вытащив черную кредитку Паку, О нежно похлопала по ней, совсем как Мадонна, когда она отшлепала на концерте парня из подтанцовки. Затем девушка направилась в салон «Хосе Эбер» и, назвавшись маминым именем, записалась на стрижку, краску и укладку. После этого она посетила спа, где ей сделали маску для лица и заново наложили макияж.
65
Бен же с Чоном отправились поиграть в волейбол на пляж Мейн-Бич у старого отеля «Лагуна».
Приятно покидать мячик, решили они. Выпустить пар, обдумать все хорошенько, решить, что же им делать дальше.
Типичный момент механизма fight-or-flight.
[37]
Угадайте, кто предпочел драться, а кто — бежать?
— Надо им послать тыквы Алекса и Джейми обратно по почте, в коробках из-под хлопьев, — сказал, как можно было бы догадаться, Чон.
Сет, атака, убойный мяч.
— А мне кажется, нам лучше уехать на какое-то время, — возразил Бен.
Удар с лету.
— Ну и где мы найдем место, где они нас не найдут?
Еще удар.
— Я полно таких дыр знаю.
Опять удар с лету.
Бен и впрямь мог назвать хоть дюжину крошечных деревень в удаленных странах третьего мира, где они могли отсидеться и прекрасно провести при этом время. Больше всего его привлекала мысль уехать в маленькую и очень симпатичную деревню Сумбава на одном из индонезийских островов.
(И там они будут сидеть тихо-тихо, как мышки.) В зеленых джунглях и на белоснежных пляжах.
Окруженные милыми, хорошими людьми.
— Начнешь бежать, так никогда и не остановишься, — заявил Чон.
Убойный мяч.
— Это всего лишь клише из поганых фильмов, — возразил Бен. — На самом деле бегать весело и полезно для сердечно-сосудистой системы. Останавливаться вообще никогда не надо.
Удар с лету.
— У меня есть пара старых знакомых, — не сдавался Чон, — еще из прошлой жизни. Их услуги, конечно, обойдутся в копеечку…
И еще раз удар с лету.
— В лучшем случае это лишь отсрочит неизбежное, — ответил Бен. — Если они не смогут нас найти, то не смогут и заставить делать то, что нам не по душе. Мы не навсегда уедем, на какое-то время. А уж к тому моменту, как нам осточертеют путешествия, они наверняка уже перебьют друг друга и с нами будут разговаривать уже совсем другие люди.
Убойный мяч.
Чон не стал поднимать с песка мяч.
Все-таки Бен так никогда и не поймет.
Он думает, что, ведя себя благодушно и дружелюбно, он оказывает своим врагам услугу. Когда на самом деле только делает им хуже. А почему? Потому что был один урок, который Чон хорошо усвоил в своих многочисленных странствиях по Тра-та-та-станам:
66
Если дашь другим повод считать себя слабаком, рано или поздно тебе придется этих людей убить.
67
Патрон картеля Баха тоже так думал.
Правда, с одной маленькой поправкой: патрон был вовсе не патроном, а матроной.
68
Когда Елена Санчес Лотер взяла в свои руки руководство картелем Баха, многие мужчины лишь по факту ее пола сочли, что она — человек слабый.
Сейчас почти все эти мужчины мертвы.
Она не хотела их убивать. Ей пришлось. И в этих убийствах она винила себя. Потому что первого мужчину, выказавшего ей неуважение, она простила. И второго, и третьего. Вскоре все посыпалось — то и дело внутри картеля вспыхивали конфликты и кровавые разборки. Вражеские картели Синалоа и Залив стали пытаться отбить ее территории. Все проявления жестокости и насилия она списывала на их счет.
Глаза ей открыл не кто иной, как Мигель Арройо, он же Ладо — холодный, как камень.
— Ты позволила людям думать, что тебе можно возражать, — прямо сказал он ей. — Что им за это ничего не будет. И это ты виновата в том, что вокруг творится. Если бы ты сразу оторвала голову первому, кто тебя ослушался, тебя бы сейчас боялись и уважали.
Елена понимала, что он прав, и признала свою вину.
— Ну и что мне теперь делать? — спросила она.
— Воспользуйся моими услугами, — предложил Ладо.
Так она и сделала.
Как говорят, после этого Ладо поехал прямо в бар в Тихуане, которым владел narcotraficante по прозвищу Эль Гуапо — смельчак.
Усевшись за стол рядом со своим старым приятелем, Ладо заказал пиво.
— И что мы за мужики такие, — заговорил он, опустошив кружку наполовину, — раз позволяем бабе собой руководить?
— Ты, может, и позволяешь, — ответил Эль Гуапо и оглянулся на восьмерых своих телохранителей, — а мне на нее наплевать. Эта puta может у меня отсосать.
Ладо выстрелил ему в живот.
Прежде чем удивленные телохранители успели что-нибудь сделать, в бар ввалились десять вооруженных пулеметами громил. Охранники послушно бросили свои пушки на пол.
