Когда гроза наконец прекратилась и небо прояснилось, стало
ясно, что наступила ночь. В небе горели странные, незнакомые созвездия.
Потрясающе, как красивы ночи в пустыне!.. Гораздо позже я заметил, что дорога
пошла на подъем и скорость камня уменьшилась. Что-то происходило: на меня и на
камень действовали какие-то физические силы. Понимаешь, сам подъем не был
настолько крутым, чтобы значительно снизить скорость камня. Связываться с
Тенями я не хотел — боялся потерять дорогу, но тем не менее хотел оказаться в
таком месте, где посторонние воздействия не сбивали бы меня с толку.
А потому я дал камню окончательно замедлить ход и
остановиться, слез с него и зашагал вверх по склону. На ходу я играл в ту игру
с Тенями, которой всех нас научили в детстве. Минуешь какой-нибудь объект —
сухое дерево, груду валунов — и сделай так, чтобы небо по обе стороны от объекта
стало разным. Мало-помалу в небесах начали проступать знакомые созвездия. Я
знал, что спускаться буду уже не с той горы, на которую взобрался. Раны мои все
еще тупо болели, а вот боль в лодыжке почти совсем прошла. Я отдохнул и
чувствовал, что идти смогу долго. Похоже, все снова было в порядке.
Прогулка вышла действительно долгой. Склон становился все
круче. Правда, время от времени я попадал на торную тропу, и тогда было легче
шагать. Я шел и шел вперед под знакомым небом и был полон решимости не останавливаться
до утра. Вскоре — я даже не успел толком заметить, когда, — моя одежда
сменилась и стала такой, какая соответствовала данной Тени. На мне оказались
грубые парусиновые штаны и такая же куртка. Место промокшего плаща заняла сухая
накидка.
Неподалеку послышался крик совы, а где-то далеко позади,
внизу, раздались звуки, напоминавшие завывание койота. Как они радовали мой
слух, эти знакомые звуки! Я почувствовал себя в безопасности. На душе стало
легче, я стал понемногу отходить от жуткого отчаяния, охватившего меня во время
погони.
Примерно через час я не выдержал и уступил искушению еще
разок поиграть с Тенью. Ведь нет ничего сверхъестественного в том, чтобы
встретить в таких горах бродячую лошадь, верно? И я ее встретил. Минут десять
ушло на то, чтобы сойтись с ней покороче, после чего я вскочил на нее, и верхом
мой путь к перевалу стал куда приятнее. Подмораживало. Взошла луна, и тропа
заиграла искорками инея.
В общем, я ехал всю ночь. Задолго до рассвета одолел перевал
и начал спускаться в предгорья. Оглядевшись, я отметил, что гора позади стала
выше. Склон зеленел свежей травой, по нему сбегали ровные линии шоссе, вдоль
которых тут и там виднелись аккуратные домики. Стало быть, все шло именно так,
как я задумал.
Наряд на мне снова изменился — теперь я был одет в брюки
цвета хаки и легкую рубашку, поверх нее — ветровка. Высоко в небе мчался
реактивный самолет, оставляя за собой ребристую полосу, верша свой путь от
горизонта к горизонту. В ветвях деревьев распевали птицы. Начинался теплый
солнечный день.
Вот тогда-то я и услышал, что кто-то упорно произносит мое
имя. Меня снова звали через карту. Я резко натянул поводья и ответил:
— Да.
Это был Джулиан.
— Рэндом, где ты? — спросил он.
— От Амбера далековато, — ответил я. — А что?
— Кто-нибудь из наших пытался связаться с тобой?
— Недавно — нет. Вчера кто-то пытался, но я был занят и
разговаривать не мог.
— Это был я, — сказал Джулиан. — Тут такое происходит, что
лучше тебе быть в курсе.
— А ты где? — спросил я.
— В Амбере. В последнее время у нас кое-что случилось.
— Например?
— Отца давно кет дома. И никто не знает, где он.
— Он и раньше, бывало, пропадал подолгу.
— Да, но раньше он оставлял хоть какие-то распоряжения
на время отлучек и как-то давал о себе знать.
— Верно, — согласился я. — А «давно» — это сколько?
— Год с лишним. Ты что, ничего не знал?
— Я знал, что он уехал. Джерард как-то обмолвился.
— Вот и добавь все это время к упомянутому «как-то».
— Ясно. Ну и как вы там управляетесь?
— В том-то и дело. До сих пор мы решали все вопросы по
мере их возникновения. Джерард и Каин командовали флотом, как и при отце.
Только без него они все решения принимали самостоятельно. Я снова возглавил
патруль в Арденском лесу. Но у нас нет человека, который взял бы на себя
централизованную власть, принимал бы стратегические решения, говорил бы, так
сказать, за весь Амбер.
— То есть нужен регент. Что ж, запросто — можем метнуть
карты.
— Все не так просто. Мы думаем, что отец погиб.
— Погиб? Почему? Как?
— Мы все время пытались вызвать его. Целый год. Каждый
день. Тишина. Что скажешь?
— Может, он и вправду погиб, — промолвил я. — Мало ли
что с ним могло приключиться. Но все равно... мало ли что... Может, он в плену.
Томится где-нибудь в тюрьме, к примеру.
— Тюрьма не может помешать Козырям. Ничто не может.
Достаточно мгновения связи, и он попросил бы подмоги.
— Тут я спорить не могу, — сказал я. (Сказать-то
сказал, а сам вспомнил о Бранде. ) — А может быть, он намеренно не желает
выходить на связь?
— С какой стати?
— Понятия не имею, но такое возможно. Ты же знаешь,
отец порой ужасно скрытничает.
— Нет, — не согласился Джулиан. — Не похоже. Все равно
он должен был бы как-то дать знать о себе — какие-нибудь распоряжения,
намеки...
— Ну ладно, так или иначе, — сказал я, — делать-то что?
— Кто-то должен занять престол Амбера.
Я чувствовал, что Джулиан к этому клонит, — а ведь, казалось
бы, такое в принципе не должно было случиться никогда.
— Кто? — спросил я.
— Эрик представляется лучшим из всех, — ответил
Джулиан. — Честно говоря, несколько месяцев он и так правит. Осталось уладить
кое-какие формальности.
— То есть он будет не просто регентом?
— То есть он будет не просто регентом.
— Понятно. И впрямь, пока меня дома не было, много у
вас там всякого случилось. А насчет Бенедикта вы не думали?
— Ему, похоже, хорошо там, где он находится. Болтается
в какой-то Тени.
— А что он про это про все думает?
— Он явно не в восторге. Но вряд ли взбунтуется,
слишком много шуму.
— Ясно, — сказал я. — А что Блейз?
