В «Спарте» работал инструктором бывший военный разведчик, бывший преподаватель особого факультета Рязанского училища ВДВ. Он хорошо натаскал грифов. Разведчики снялись и ушли, но не все. Оставшиеся скрытно прошли за Олегом до самого края леса, где был спрятан мотоцикл.
Увидев, что попал в западню, Олег бросился бежать, но его догнали, свалили наземь, заклеили рот скотчем, надели наручники и затолкали на заднее сиденье автомашины.
Пичугин доложил обстановку Корытину. Тот распорядился:
– Давайте его на дачу.
Автомашина рванула с места.
Пичугин в сопровождении грифов пошел туда, где скрывался Радаев.
24 июня 2006 года, суббота, около полудня
Царьков и Корытин ждали появления московских наркополицейских. В Москву вместе с Андреевой улетел только один из них. Остальные четверо остались.
Информация исходила от своих ребят в областном отделе Наркоконтроля. Москвичи что-то затевают. Этого следовало ожидать после того, как была вывезена Андреева.
И все же решили не дергаться, ждать развития событий и на всякий случай подстраховаться. Заманить кого-нибудь на дачу и в трудную минуту взять в заложники, чтобы обеспечить отход. Ланцева и Олег Лещев подходили для этой роли как нельзя лучше.
Царьков смотрел на видеомагнитофоне отснятую Олегом кассету. Неплохое было бы подспорье для обвинения. Но теперь у них против него ничего нет. Разве что Таня. Но что она знает? Только то, что могла подслушать, подглядеть. Показания одного свидетеля – это не страшно. А в офисе его и здесь, на даче, – не то что наркотиков, даже автоматического оружия нет. Он принципиальный противник огнестрела. Ствол эффективен, но и засыпаться с ним проще простого. Это он хорошо усвоил из учебников криминалистики.
Царьков набрал номер Ланцевой. Заворковал, будто ничего не происходило:
– Здравствуй, Аннушка. Ты где сейчас?
– Возвращаюсь в Поволжск, была у Сапрыгина, тебя вспоминали, какой ты у нас ярый борец за моральное здоровье молодежи.
– А до этого проводила Таню в аэропорт, да?
– Ее без меня было кому сопровождать, Леня.
– Вот так на глазах гибнет дружба, – посетовал Царьков.
– Друзья не засовывают «жучков», Леня. Ой, ладно. Ты чего хотел-то?
– Аннушка, ты, наверно, потеряла Радаева. Хочу сообщить, нашелся он, сидит у меня на даче. Не хочешь взять его еще раз на поруки?
Анну бросило в жар, стало трудно дышать. Волнение помешало ей проверить слова Царькова. Чего стоило попросить его передать трубку Павлу. Ей даже в голову не пришло позвонить Булыкину посоветоваться.
– Еду – сдавленным голосом ответила она.
24 июня 2006 года, суббота, после обеда
Царьков сам встретил Анну у ворот. У него было странное выражение лица. Спокойное, почти торжественное. Движения – плавные, замедленные. Кажется, он не испытывал ни страха, ни желания нагонять страх.
– Проходи, чувствуй себя как дома.
Под навесом перед домом стоял столик с напитками. Они подошли, сели в плетеные кресла.
– Что будешь пить? Или, может быть, мороженое?
– Нет, спасибо, я бы сразу перешла к делу, – Анна огляделась. Ей показалось, что вот-вот сюда приведут Радаева. – Знаешь, Леня, – продолжала она, стараясь выглядеть уверенной в себе, – я ехала сюда и думала: а почему бы мне не взять у Царькова интервью? Это может быть сенсацией – интервью с человеком, которого вот-вот арестуют.
– Не так, – с улыбкой поправил ее Царьков. – Интервью журналистки накануне ее гибели. Ты уже включила диктофон?
– Зачем? Это же незабываемый момент.
Царьков нехорошо улыбнулся:
– Ты уверена, что тебе еще понадобится твоя память? Ты ввязалась в мужскую игру, Аннушка.
Царьков дышал размеренно и глубоко.
– Ты так спокоен, – отметила Анна.
– Власть и должна принадлежать спокойным.
Изображает бог весть что, а она должна подыгрывать. Будь ты неладен, шут гороховый!
– Ладно, царь Леонид, показывай свои владения.
Царьков жестом предложил ей первой войти во внутренний двор.
Ланцева сказала с нервным смехом:
– Знаешь, откуда эта галантность? Пещерный мужчина пропускал вперед пещерную женщину, потому что в глубине пещеры мог затаиться пещерный лев.
Внутренний двор был похож на съемочную площадку исторического фильма о Древней Греции: колонны, статуи богов, миниатюрный амфитеатр. Эллинские статуи были такими, какими их рисуют в книгах, только со зрачками.
– Древние греки рисовали зрачки красками, – пояснил Царьков. – Каждый человек на чем-нибудь помешан, – как бы оправдываясь, добавил он.
Подвел Ланцеву к овальному, увешанному бычьими шкурами проему.
– Ты хотела увидеть Радаева?
«Значит, Павел там? Что они там с ним делают?» Собравшись с духом, Анна шагнула в проем, Царьков зашел следом. Это было помещение, похожее на пещеру. На стенах горящие факелы. Стены вылеплены из бетона в виде скальных выступов. Кругом жуткие чучела – человеческие фигуры с головами волков, медведей, быков, кабанов.
Преодолевая дрожь, Анна сыграла восхищение:
– Я, кажется, знаю, что это. У спартанцев был храм страха. Считаешь, что именно в таком виде? Я нигде не читала описаний.
Вдоль стен стояли подростки в красных плащах. В руках бичи. Анна обомлела. Неужели будут бить?
Царьков взял ее под руку и подвел к белым полиэтиленовым креслам. Усадил и сел рядом. Анна увидела близко его профиль. Выпуклые надбровья, хищный, похожий на клюв, нос. Все как обычно, только теперь она сопоставила черты его лица с обстановкой и догадалась, с чего мог начаться его миф насчет себя, его увлечение спартанцами. Выпуклые надбровья и нос клювом – это был их идеал мужской красоты.
– Ну и где же Радаев?
– Его ведут, – спокойно сказал Царьков, хотя внутри у него все переворачивалось.
Кажется, эта баба запала на Радаева по-настоящему. А он снова в пролете. Как все повторяется в жизни!..
…В двадцать лет он влюбился в Наташку, девчонку своего друга Гришки Федорова. Гриф был не жадный. Нравится – бери, для друга ничего не жалко. Леня попытался взять и опозорился. Наташка сама разделась и легла. Она лежала как бревно, смотрела в потолок и жевала жвачку. Ей ничего не стоило подвернуть кому угодно, если это нужно Грифу, но Ленька был совсем не в ее вкусе.
Свой позор Леня объяснил себе просто. Будь у него такая же сила над пацанами, как у Грифа, у него бы и в постели была та же сила. Все братанки считали бы за честь спать с ним.
Царьков долго думал, как избавиться от Грифа. Перечитал все доступные учебники по криминалистике и извлек главный урок. Человек может исчезнуть бесследно. Нужно только, чтобы он верил человеку, который собирается его убить. Федоров верил своему другу. Эта ошибка стоила ему жизни.
