А затем Гурджиев отдышался, мы перекинулись несколькими пустыми фразами. Он сунул мне визитку, от которой я сразу хотела избавиться. Смутно помню, что мы с Иришкой не доверили Маечку двум джигитам и сами посадили ее в такси. Помню, как в прихожую выскочил заспанный Антошка и бросился мне на грудь. А Соболин невозмутимо спал. И от этого мне стало страшно настолько, что я протрезвела.
* * *
— Марина Борисовна, а есть ли у вас что-нибудь о Гурджиеве? — невинно поинтересовалась я, когда мы курили в коридоре.
Агеева хитро прищурилась:
— Армавирский? Про этого субчика информации сколько угодно! А зачем тебе?
Я начала плести ахинею о своей подруге, муж которой якобы хочет начать с Гурджиевым бизнес, но побаивается…
Кажется, хитрюга Агеева мне не очень-то поверила. Но досье дала. Почему жизнь ничему меня не учит?
Ведь все мои авантюры ни разу не приводили ни к чему хорошему. Когда-то я ужасно переживала измены Соболина, ревновала как бешеная собака. И заказала своему, бывшему любовнику Майку видеослежку за мужем. Что ж, я убедилась, что Володя коротает время в постели с прокуроршей Смирновой. Но кто ж знал, что Смирнова вовсе не так проста, и на видеокассете с ней оказалось записано кое-что лишнее… У меня из-за той истории чуть не похитили Антошку. Майк был убит. Смирнова продолжает трудиться в прокуратуре.
А потом я ввязалась в историю с «Белой стрелой». И опять не понимаю — с чего меня туда потянуло? Неужели лавры Спозаранника не дают мне покоя?
Когда полковник Виктор Палыч понял, что я знаю об их организации слишком много, он решил меня завербовать. Но я устроила такую истерику, что он испугался. Я кричала прямо в баре у метро «Спортивная», что если он не оставит меня в покое, я предам огласке все, что о них знаю. И добьюсь расследования смерти офицера ФАПСИ Комарова.
(Господи, неужели он тоже погиб из-за меня?) Понятия не имею, почему они не поступили со мной так же, как с ним.
Виктор Палыч на прощание улыбнулся:
«Придет момент, Анна, и вы нам понадобитесь!» — «Не придет!» — мстительно заявила я. Он лишь промолчал многозначительно.
Но я все-таки жуткая трусиха — и потому рассказала обо всем Максу Ленскому, матерому журналисту. "Твой Виктор Палыч, судя по повадкам, обычный гебешник. Или из действующего резерва. А «Белая стрела» — это все-таки, думаю, сказки для таких доверчивых девушек, как ты, — наставительно объяснил мне Ленский. — Пойми сама, привычная аббревиатура ФСБ уже ни у кого прежнего страха не вызывает. Всем известно, что они «крышуют» коммерсантов, как и любые менты, так же занимаются полулегальным бизнесом и так же уязвимы и смертны, как все остальные. А вот «Белая стрела» — это уже что-то зловещее, непостижимое…
Ну была «Белая стрела» в Смоленске — и что? Оказалось, обычная ментовская банда. Запомни: спецслужбы с таким названием у нас в стране нет и быть не может".
Я хотела верить Максу, очень хотела… «А как же убийство Комарова?» — «Либо случайность, либо, допускаю, он крутил бизнес с твоим Палы чем. Люди бабки не поделили, за это его и убрали. Но вовсе не за утечку информации о „Белой стреле“ — это чушь!» — со знанием дела рассуждал Ленский. Я хотела напомнить Максу, что раньше он говорил мне прямо противоположное, но не стала.
Вычеркнуть из своей памяти и Виктора Палыча, и Комарова, и «Белую стрелу» — вот о чем я мечтала. И это почти удалось.
А теперь зачем-то влезаю в новую историю…
Впрочем, почему — влезаю? Я всего лишь взяла почитать у Агеевой несколько папок с вырезками из прессы и распечаткой интернетовских публикаций о Гурджиеве. В конце концов мне просто интересно, с кем я вчера целовалась.
Так— так… Георгий Георгиевич… Родом из Армавира, родился в семье армянских греков. Учился на психфаке, но не закончил -выгнали за фарцовку.
Увлекался мистикой, оккультизмом, суфизмом, буддизмом, эзотерикой. Первый капитал сколотил вместе с группой комсомольских бизнесменов — создал с ними Центр научно-технического творчества молодежи, а при нем лабораторию культурологических исследований «Махаон». Фактически Жора Армавирский с товарищами занимались тем же, чем позже гадалки и народные целители: брали деньги за предсказание будущего, снятие порчи, сглаза… Тогда появились первые фельетоны о деятельности «Махаона».
А дальше дела у Армавирского резко пошли в гору. Холдинг «Благовест», ассоциация охранных предприятий «Немезида», сеть казино и ресторанов «Шехерезада», «Пандора-банк», медицинский центр «Ганимед»… Но фармацевтики и казино, оказывается, Армавирскому мало, он подбирается к нефтяному бизнесу и… — так-так! — нацелился прямо на «Шмакойл». Недавно случился взрыв в одном из ресторанов Армавирского — это было расценено как предупреждение ему со стороны Лома, который сам хотел прибрать «Шмакойл» к рукам. Армавирский отреагировал адекватно — взорвалась одна из ломакинских бензоколонок. Такой вот «обмен любезностями»…
Автор одной из публикаций предвидел, что Ломакин, который давно уже живет в мире с правоохранительными органами, обязательно использует свои связи, чтобы посадить Гурджиева. Тем более что и сами органы мечтают о том же…
Я увлеклась чтением и даже перестала слышать, о чем шумят вокруг наши репортеры. И вдруг дернулась — кто-то пощекотал меня за ухом.
Спозаранник стоял с невозмутимым лицом, будто он туг был ни при чем.
— Анна Владимировна, я слышал, досье на Армавирского у вас? Оно срочно требуется нашему отделу.
— Зачем, Глеб?
— Шеф приказал составить справку к завтрашнему дню, так что извольте. — Глеб Егорович забрал папки и с достоинством удалился.
Я вышла в коридор, снова закурила, болтала с Агеевой о всяких пустяках. Работа не шла… Так и скоротала время до вечера.
— Идешь? — заглянул в кабинет Соболин.
Делать мне на работе было нечего, но я зачем-то наврала Володе, что обещала помочь Агеевой в подготовке ближайшего номера нашей «Явки с повинной». Он только хмыкнул в ответ.
Оставшись в кабинете одна, я достала визитку Гурджиева…
* * *
Мы занимались любовью четыре часа подряд.
Сердце трепетало как свежепойманная рыба, еще чуть-чуть — и выскочит…
Тело ныло.
— Все, бобик сдох, — выдохнула я и уронила растрепанную голову на его мускулистую грудь, покрытую густой растительностью.
Гурджиев провел ладонью по моей спине. Его пальцы излучали тепло и космическую энергию. В его глазах играли огоньки страсти.
Над тахтой висели старинные кинжалы.
Зала была обставлена плетеной мебелью. Курились благовония. Играла медленная восточная музыка. В углу — белый рояль. За бамбуковой шторой дверь в кухню и ванную с джакузи. Это все называлось — резиденция предпринимателя Гурджиева. Сам офис размещался на первом этаже, а здесь было помещение для отдыха. За окном — аллеи Каменного острова. Вокруг дома — плотное кольцо охраны.
