— А, Лом нарисовался! — ничуть не удивился Андрей, когда я рассказал ему о звонке Ломакина. — Они же со Сбитнем старые приятели. Ты, Глеб, забыл, наверное? Эти два пидораса еще на зоне спелись, а потом грабили вместе…
— Нет, Андрей Викторович, не забыл. Просто мне пока не ясно, какого черта Лом выходит на нас? Что за тему собирается со мной перетирать?
Обнорский вынимает из своей необъятной сумки какие-то бумаги, наверное рукопись своей очередной книги, и смотрит на меня:
— И думать не хуй. Утечка пошла из нашей конторы. Кто-то слил информацию о том, что мы интересуемся Сбитнем в связи с мочиловом на Московском проспекте. Вот его дружбан и заволновался. Вопрос только, какая сука слила?
Разберись, Глеб!
Он закуривает сигарету и, злобно прищурившись, добавляет:
— Узнаю, блядь, мало не покажется — лично морду набью! И из конторы выкину с потрохами…
— Погоди, Андрей, сознательного слива я абсолютно не допускаю. Все ребята честные и давно проверенные. Нет, это исключено.
— Ты, Глебушка, не будь идеалистом. Кто-то мог польститься на большие деньги. Представляешь, сколько могли отвалить эти небедные пидоры за информацию?
— Не согласен с тобой, Андрей.
Единственное, что я мог допустить раньше, — это утечку информации из компьютеров. Помнишь, я тебе докладывал: кто-то забирался в компьютеры отдела расследований и просматривал файлы?
Мы тогда грешили на наших охранников, которые ночью могут делать все, что им заблагорассудится. Но сейчас все файлы запаролены, у каждого сотрудника электронный ключ, а двери опечатываются…
— Ладно, Глеб, езжай в «Пулковскую», — Обнорский загасил в пепельнице окурок и стал раскладывать на столе бумаги, — поосторожней там с Ломом.
Он мужик тертый и хитрый. Сбитень по сравнению с ним — полный мудак. Как вернешься, сразу ко мне. Все.
Без пяти минут три я подъехал на частнике ко входу в гостиницу. Искать пацанов Ломакина не пришлось — едва расплатился с водителем, как ко мне подошли два высоких молодых человека, одетых в элегантные костюмы. Вспомнив прежних накачанных быков, я даже удивился.
— Господин Спозаранник? Здравствуйте, Михаил Иванович ждет вас. Пойдемте.
Огромные апартаменты на седьмом этаже поражали своей роскошью. В просторном холле, сверкающем хрусталем люстр и позолотой багетов антикварных картин, развалившись в мягких креслах под раскидистой пальмой, сидела троица стриженых быков, в которых я узнал своих старых знакомых по предыдущему визиту к Ломакину.
— Какая встреча! — осклабился, поднимаясь с кресла, двухметровый гигант, бугрящиеся бицепсы которого не мог скрыть даже просторный костюм. — Журналист от Обнорского! Все еще пишете свою хуйню?
Не удостоив его вниманием, я проследовал за своими провожатыми к двери в левой части холла. Ломакин, когда мы вошли в кабинет, поднялся из-за массивного письменного стола и, сделав жест, удаляющий охранников, направился ко мне, протягивая руку. В свои сорок четыре Лом выглядел великолепно. Невысокого роста, сухощавый, черноволосый, в прекрасно сидевшем темном костюме.
— Здравствуйте, Глеб Егорович! Рад вас видеть, — пожатие твердой сухой руки Ломакина было в меру крепким, — присаживайтесь, пожалуйста.
Зная, что от алкоголя я категорически откажусь, Лом предложил мне на выбор чай или кофе. Я согласился на чай, и через пару минут длинноногая девушка с высокой грудью, постреливая глазками, сервировала круглый столик, за который мы с Ломакиным тут же переместились.
— Надеюсь, мои пацаны не успели вас обидеть? — Лом сделал легкое движение головой в сторону холла.
— А я на них, Михаил Иванович, внимания не обращаю.
— Ну и правильно делаете, — лицо Ломакина тронула мягкая улыбка, — они ребята хорошие, только воспитания не хватает… — Он достал из внутреннего кармана пиджака маленькую, плоскую, обшитую кожей фляжку, отвинтил крышечку, сделал глоток и сунул фляжку обратно. — Вот зачем вы, Глеб Егорыч, мне понадобились. Буду краток. Уверен, что ваша фирма сейчас расследует убийство Олега Краснова.
— С чего вы взяли, Михаил Иванович? — Я сделал недоуменное лицо, отхлебнул из чашки и уставился на Лома.
— Догадался, — Ломакин усмехнулся, — думаю, что для этого не нужно иметь семь пядей во лбу. Краснов, царство ему небесное, был крупнейшим оператором на рынке распространения прессы, а вы, журналисты, и есть та самая пресса. Поэтому, если следовать логике, которую, как я понял, вы, Глеб Егорыч, обожаете, ваша контора, во главе с Андреем Викторовичем, не может не заниматься этой темой. И, ради Бога, не возражайте. — Ломакин вновь проделал манипуляцию с фляжкой и продолжил:
— Хочу вам помочь. Мои ребята узнали, что Краснова грохнули люди из окружения одного известного вам бизнесмена. По понятным соображениям, я не называю его имени — догадайтесь сами. Источник этой информации вполне надежен. Вы, надеюсь, понимаете, что никакой видимой связи между исполнителем заказа и предпринимателем с нерусской фамилией нет. Убежден, что киллер не знал ни его, ни того, кого ликвидировал. Это азбука «заказухи», Глеб Егорыч, прекрасно вам известная…
* * *
…Наша «дружеская» беседа с респектабельным бизнесменом, если закрыть глаза на его бандитское прошлое, как, впрочем, и настоящее, продолжалась еще час, прерываемая время от времени телефонными звонками на трубу Лома.
Ломакин изо всех сил пытался убедить меня в причастности Жоры Армавирского (хотя фамилию бизнесмена он так и не назвал, догадаться, что это Гурджиев, было нетрудно) к убийству Краснова, а я, в свою очередь, зная плохо скрываемые враждебные отношения между Ломом и Жорой стремился, впрочем безрезультатно, выведать любые подробности, связанные с окружением Гурджиева людьми, от которых якобы последовала команда на ликвидацию владельца «Информпресс».
Заданный Лому вопрос вскользь насчет Сбитня не вызвал у моего собеседника особой реакции.
— Славка Сбитнев? Да ты что, Глеб? — Ломакин, по мере опустошения карманной фляжки с коньяком, иногда переходил на «ты». — Он комара не обидит. Сто лет Славку знаю, пиздит он много, но на мокруху никогда не подпишется… И потом, на кой хрен ему «Информпресс»? Он и газет-то не читает…
В конце беседы Лом сменил тему и, видимо, под влиянием выпитого коньяка, хотя внешне на нем это абсолютно не отразилось, ударился в воспоминания. Это мне было уже неинтересно, так как Обнорский в своих книгах описал «боевое» прошлое бандитского лидера более чем подробно. Я поспешил распрощаться с Ломакиным, еще раз ощутил мощную энергетику этого по-своему незаурядного человека, когда он пожал мне руку, и через сорок минут был в Агентстве.
* * *
…"Убийство Олега Краснова: слишком много версий…" — так я назвал свою статью, опубликованную вскоре после беседы с Ломом. Хотя и терзали меня некоторые сомнения, а без этого в нашей работе не обходится, я все-таки сделал акцент на причастности к этому преступлению бывшего вора в законе Сбитня.
