Сперва я не был уверен, что правильно поступаю, рассказывая,
а потом сообразил, что мне просто хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже если
мое странное подозрение правильно, это не имеет значения. Внимательная
слушательница заставила меня почувствовать себя увереннее, чем я чувствовал
себя в последнее время. И, прежде чем я успел это понять, уже пустился
рассказывать об отце — о том, как этот человек, которого я едва знал, в спешном
порядке изложил мне длинную повесть о своей борьбе, о своих проблемах, о
решениях этих проблем, словно пытаясь оправдаться передо мной, словно это было
для него единственной возможностью рассказать мне все; и о том, как я слушал,
гадая, что он мог приукрасить, и какие чувства он испытывал ко мне…
— А вот и пещеры, — уведомил я ее, когда мы, наконец,
приблизились, и это заставило меня прекратить смущающие излияния. Она начала
говорить что-то по поводу прекращенного монолога, но я просто добавил: — Я
видел их только раз.
Она уловила мое настроение и сказала:
— Я хотела бы посетить одну из них.
Я кивнул. Пещера казалась неплохим местом для задуманного
мною.
Выбрал я третью. Вход в нее был шире, чем у первых двух, и
прямой проход тянулся на приличное расстояние.
— Давайте заглянем вот в эту, — сказал я. — Она, кажется,
достаточно освещена.
Мы вошли в сумрачную прохладу. Влажный песок тянулся
некоторое расстояние от входа, лишь постепенно редея и заменяясь твердым полом.
Потолок несколько раз снижался и поднимался. Поворот налево соединил нас с
галереей, ведущей к другому входу, так как, заглянув туда, я увидел другой
свет, другое ответвление вело глубже в гору. С этого места, где мы
остановились, еще ощущался глубокий пульс моря.
— Эти пещеры могут увести вглубь очень далеко, — отметила
она.
— И ведут, — ответил я. — Ходы извиваются, пересекаются и
петляют. Я бы не хотел зайти чересчур далеко без карты и фонаря. Их так
полностью и не нанесли на карту, уж это-то я точно знаю.
Она огляделась кругом, изучая черные области в темноте, где
боковые туннели выходили в тот, в котором остановились мы.
— Как по-вашему, насколько глубоко они уходят? — спросила
она.
— Просто не знаю, — допустил я, вспомнив несколько
ответвлений, пройденных мною по дороге к Лабиринту. — Кажется, они могут вести
в большие пещеры под нами, или еще куда-нибудь.
— А на что похожи те?
— Под дворцом? Просто темные и большие. И очень древние…
— Я хотела бы посмотреть их.
— Для чего?
— Там есть Лабиринт. Он должен быть очень красочным.
— О, да. Он таков — сплошь яркий и закрученный. Хотя и
довольно пугающий.
— Как вы можете так говорить, раз прошли его?
— Проходить его и любить — две большие разницы.
— Я просто подумала, что если в тебе есть способность пройти
его, ты должен ощущать какую-то близость, какое-то глубокое созвучное родство с
ним.
Я рассмеялся и вокруг нас гулко раскатилось эхо.
— О, когда я проходил его, то знал, что во мне есть
способность успешно дойти до конца, — сказал я. — Однако, загодя я этого не
чувствовал. Тогда я был просто напуган. И никогда не любил его.
— Странно.
— Да нет, не очень. Он все равно, что море или ночное небо.
Он большой, могучий, прекрасный, и он есть. Он — стихийная сила и
представляется тебе всем, чем угодно.
Она оглянулась на галерею, ведущую вглубь.
— Я хотела бы увидеть его, — повторила она.
— Я не стал бы пытаться отсюда найти дорогу к нему, —
посоветовал я. — Зачем вы, собственно, хотите его увидеть?
— Хочу посмотреть, как я прореагирую на такое явление.
— Вы странная, — сказал я.
— Вы проводите меня туда, когда мы вернемся? Покажите мне
его!
Дело оборачивалось совсем не так, как я задумывал. Если бы
она была тем, что я подозревал, то тогда непонятна была ее просьба. Однако я
действовал, установив для себя определенный порядок, и я чувствовал, что она
являлась тем, насчет чего я дал себе одно обещание и сделал кое-какие сложные
приготовления.
— Возможно, — проговорил я.
— Пожалуйста! Я действительно хотела бы посмотреть на него.
Она казалась искренней. Но моя догадка не вызывала во мне
сомнений. Прошло уже достаточно времени, чтобы тот странный, меняющий тела дух,
упрямо шедший по моему следу во многих обличьях, подыскал себе нового носителя,
а потом снова вышел на меня и прибытие, ее забота о моей физической
безопасности были очевидны, а рефлексы быстры. Я хотел бы порасспросить ее, но
знал, что она просто солжет при отсутствии доказательств или чрезвычайной
ситуации. Я не доверял ей. Поэтому я вновь приготовил заклинание, составленное
мною по пути домой из Арбор Хауза, заклинание, предназначенное для изгнания
вселившегося существа из его носителя. Потом на миг заколебался. Чувства мои к
ней были двусмысленными. Даже если она была тем самым существом, я, возможно,
согласился бы примириться с ней, если бы знал мотив.
— Вы хотите именно этого?
— Просто посмотреть его. Честное слово, — ответила она.
— Нет, я имею в виду, что если вы та, кого я знаю на самом
деле, то задаю больший вопрос: почему?
Фракир на моем запястье запульсировал.
Корал помолчала ровно столько, сколько понадобилось на
слышимый глубокий вздох, а затем произнесла:
— Как ты смог догадаться?
— Ты выдала себя в мелочах, незаметных только тому, кто стал
параноиком, — ответил я.
— Магия, — догадалась она. — Не так ли?
— Примерно так, — подтвердил я. — Может быть, я почти скучал
по тебе, но до сих пор не могу тебе доверять.
Затем я произнес командные слова заклинания, плавно разведя
руки в нужных местах. Последовали два ужасных крика, затем третий. Но крики
принадлежали не ей. Они донеслись из-за угла, оттуда, где мы недавно прошли.
— Какого?… — начала она.
— …черта, — закончил я и ринулся мимо нее за угол, обнажая
на бегу меч.
