— Ваш рассказ меняет мое представление о мире, — сказала
она. — Я бы не взяла на себя смелость советовать вам…
— Но… — продолжил за нее я.
— …кажется, что Замок Четырех Миров содержит все нужные вам
ответы. Когда вы узнаете, что там происходит, все прочее станет на место. Но
мне непонятно, почему вы просто не можете нарисовать Карту и козырнуться в
него?
— Хороший вопрос. Во Дворах Хаоса есть места, куда никто не
может козырнуться, потому что они постоянно меняются и их нельзя изобразить
перманентными средствами. То же самое относится к месту, где я расположил
Колесо-Призрак. Местность вокруг Замка порядком изменчива, правда, я не
убежден, что причина невозможности козырнуться в этом. Это место средоточение
мощной силы и, думаю, кто-то сумел повернуть какую-то часть этой силы на
создание экранирующих чар. Хороший маг, может, и сумел бы пройти сквозь них по
Карте, но у меня такое ощущение, что прикосновение потребовавшейся для этого
силы, вероятно, поднимет тревогу и уничтожит всякий элемент внезапности.
— А на что вообще похоже это место?
— Ну… — начал было я. — Вот, — я вынул из кармана рубашки
блокнот и фломастер и быстро набросал его. — Видите, вот это район
вулканической деятельности. — Я нацарапал несколько дымов и гейзеров. — А с
этой стороны ледниковый период, — новые штрихи. — Вот здесь океан, а здесь
горы…
— Тогда, похоже, вам лучше всего ставить на новое применение
Лабиринта, — проговорила она, изучая рисунок и качая головой.
— Да.
— Вы думаете, что скоро прибегнете к этому?
— Возможно.
— Как вы нападете на них?
— Я все еще работаю над этим.
— Если я могу вам помочь в чем-то, то учтите, я не
отказываюсь от своих предложений.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но нет.
— Без всяких обсуждений?
— Да.
— Если вы передумаете…
— Не передумаю…
— …то дайте мне знать.
Мы добрались до Площади и пошли по ней. Ветер дул более
сильно, и моей щеки коснулось что-то холодное. Потом опять…
— Снег, — объявила Корал, как раз когда я сообразил, что
вокруг кружат небольшие снежинки. Падая на землю, они сразу исчезали.
— Если бы ваша делегация прибыла в намеченное время, —
заметил я, вы бы, возможно, и не отправились на эту прогулку.
— Иногда мне везет, — отозвалась она.
К тому времени, когда мы добрались до дворца, снег повалил
довольно густо.
Мы снова воспользовались воротами в потерну, задержавшись на
мгновение, чтобы оглянуться на подмигивающий огоньками город, полускрытый
завесой падавших снежинок. Она смотрела вдаль, и я перевел взгляд на нее. У нее
был такой вид, думаю, счастливый, словно она старалась эту сцену запомнить.
Поэтому я нагнулся и поцеловал ее в щеку, так как это показалось мне хорошей
идеей.
— О! — Она повернулась ко мне. — Вы меня удивили.
— Хорошо, — порадовался я. — Терпеть не могу заранее
извещать об этом. Давайте уведем войска на зимние квартиры.
Она улыбнулась и взяла меня под руку.
За дверью часовой передал мне:
— Льювилла хочет знать, присоединитесь ли вы к остальным за
обедом?
— А когда обед? — уточнил я.
— Часа через полтора.
Я взглянул на Корал и та пожала плечами.
— Думаю, присоединимся, — сказал я.
— Первая столовая наверху, — сообщил он мне. — Должен ли я
сообщить об этом или вы хотите…
— Да, — сказал я, — так и сделайте.
— Не желаете ли умыться, переодеться? — начал он, когда мы
уже отходили.
— Лабиринт, — твердо сказала она.
— Тогда потребуется пройти по куче лестниц, — предупредил я
ее.
Она повернулась ко мне, серьезная на вид, но увидела, что я
улыбаюсь.
— Сюда, — показал я, проводя ее через главный холл.
Я не узнал часового в конце короткого коридора, ведущего к
лестнице. Он, однако, знал, кто я, с любопытством посмотрел на Корал, открыл
дверь, нашел там фонарь и зажег его.
— Меня предупредили, что там есть ненадежная ступенька, —
предупредил он, вручая мне фонарь.
— Которая?
Он покачал головой.
— Принц Жерар несколько раз сообщал о ней, — сказал он. — Но
никто другой, кажется, ее не заметил.
— Ладно, — сказал я. — Спасибо.
На этот раз Корал не возражала, чтобы я шел первым. Эта
лестница вызывала больший страх, чем та, которая проходила по склону горы, в
основном потому, что, спускаясь, не видишь ее низа, а через несколько шагов
вообще ничего не видишь, кроме круга света, в котором ты движешься, спускаясь
по спирали. Также присутствует ощущение пустоты, окружающей тебя со всех
сторон. Я никогда не видел этого подземелья полностью освещенным, но понимал,
что впечатление пустоты отнюдь не ложное. Пещера очень большая и приходится
круг за кругом спускаться, гадая, когда доберешься до дна.
Через некоторое время Корал кашлянула, а затем спросила:
— Можно нам остановиться на минуту?
— Разумеется. — Я остановился. — Вы устали?
— Нет, — ответила она. — Далеко еще?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Каждый раз, когда я прохожу
этим путем, расстояние кажется иным. Если хотите вернуться, пообедать, то мы
осмотрим его завтра. У вас был напряженный день.
— Нет, — сказала она. — Но я бы не возражала, если вы
обнимете меня.
Место казалось неподходящим для проявления романтических
чувств, и поэтому я мудро заключил, что для просьбы есть другая причина, и,
ничего не говоря, любезно выполнил просьбу. Потребовалось некоторое время для
того, чтобы сообразить, что она плачет. Она очень хорошо скрывала это.
— Что случилось? — спросил я наконец.
— Темнота.
Клаустрофобия. Что-то вроде этого.
— Вернемся?…
— Нет.
Поэтому мы опять стали спускаться.
Примерно через полминуты я увидел у края очередной ступеньки
что-то белое и замедлил шаги. А затем сообразил, что это всего лишь носовой
платок. Однако, немного приблизившись, заметил, что его удерживает на месте
кинжал. К тому же, на платке были буквы. Я остановился, протянул руку,
расправил его и прочел:
«ВОТ ЭТА, ЧЕРТ ПОБЕРИ! ЖЕРАР.»
— Осторожнее здесь, — предупредил я Корал.
