Снова мне подумалось, что она остановилась, но это только
показалось. Было так же, как если смотреть на занимающегося Тай-чи — вот на что
была похоже болезненная медлительность тех трех шагов. Но она завершила их,
пошла вновь. Если последний шаг не убьет ее, то она будет вольна и свободна.
Вот тогда-то мы и сможем поговорить.
Тот последний миг все продолжался и продолжался без конца.
Затем я увидел, как ее нога двинулась вперед и покинула Лабиринт. Вскоре
последовала и другая нога. И она встала, тяжело дыша, в центре.
— Поздравляю! — крикнул я.
Она слабо махнула правой рукой, одновременно левой помогала
разлепить глаза. Вот так она и простояла большую часть минуты и тот, кто прошел
Лабиринт, понимает это чувство. Я больше не окликал ее, а предоставил оправиться,
дав ей возможность насладиться своим триумфом в тишине.
Лабиринт, казалось, пылал еще ярче, как часто с ним бывает
сразу после прохождения. Это придавало гроту сказочный вид — сплошь голубой
цвет и тени — и делало зеркалом поверхность того маленького пруда, где плавали
слепые рыбы. Я попытался предугадать, что означает этот акт для Корал, для
Амбера…
Она внезапно выпрямилась.
— Я буду жить, — объявила она.
— Хорошо, — отозвался я. — У тебя теперь есть выбор.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла она.
— Ты теперь свободно можешь приказать Лабиринту перенести
себя куда угодно, — объяснил я. — Поэтому ты можешь просто велеть ему перенести
себя ко мне. Или можешь избавиться от восхождения по лестнице, приказав
перенести в свои покои. Как бы мне не нравилось твое общество, я порекомендовал
бы тебе последнее, поскольку ты, вероятно, порядком устала. А потом можешь
понежиться в приятной теплой ванне и, не торопясь, одеться к обеду. Я встречусь
с тобой в столовой. Идет?
Я увидел, что она с улыбкой покачала головой.
— Я не собираюсь зря тратить подобную возможность, — заявила
она.
— Слушай, мне знакомо это ощущение, — стал уговаривать я ее.
— Но, по-моему, тебе следует обуздать себя. Бросаться черт знает куда может
оказаться опасным, а возвращение может оказаться сложным, так как у тебя нет
никакого навыка хождения по Отражениям.
— Это ведь просто всего лишь зависит от воли и желания, не
так ли? — спросила она. — ты вроде как налагаешь по ходу образы на окружающую
обстановку.
— Это дело более хитрое, — уточнил я. — Требуется научиться
использовать в качестве отправных точек определенные очертания местности.
Обычно первое путешествие по Отражениям совершают с человеком, обладающим
опытом…
— Ладно, я получила представление.
— Недостаточное, — возразил я. — Представление — это хорошо,
но есть и обратная связь. Когда это начинает действовать, у тебя появляется
определенное чувство. Этому нельзя научить. Его нужно испытать. И до тех пор,
пока у тебя не будет уверенности в нем, нужно, чтобы рядом был наставник.
— Кажется, — метод проб и ошибок вполне подойдет.
— Может быть, — согласился я. — Но что, если ты окажешься в
опасности? В этот момент будет чертовски неподходяще учиться. Будет отвлекать…
— Ладно. Твой довод убедителен. К счастью, я не собираюсь
делать ничего такого, что поставит меня в подобное положение.
— А что ты собираешься делать?
Она выпрямилась и сделала широкий жест рукой.
— С тех пор, как я узнала о Лабиринте, я всегда хотела
кое-что попробовать, если дойду до него, — сообщила она.
— И что же именно?
— Я намерена попросить его послать меня туда, куда мне
следует отправиться.
— Не понимаю.
— Я намерена предоставить выбор Лабиринту.
Я покачал головой.
— Он так не действует, — уведомил я ее. — Ему требуется
отдать приказ переправить тебя.
— Откуда ты знаешь?
— Просто он действует именно так.
— Ты пробовал когда-нибудь сделать то, о чем я говорю?
— Это было бы напрасной тратой времени. Слушай. Ты говоришь
так, словно Лабиринт разумный, способный сам принять решение и исполнить его.
— Да, — ответила она. — И он должен знать меня достаточно
хорошо после того, что я только что испытала при нем. Поэтому я намерена
посоветоваться с ним и…
— Подожди.
— Да?
— В том маловероятном случае, если что-нибудь произойдет,
как ты собираешься вернуться?
— Пешком, надо полагать. Значит, ты признаешь, что
что-нибудь может произойти?
— Да, — допустил я. — Вполне возможно, что у тебя есть
неосознанное желание посетить какое-нибудь место и что он прочтет это и пошлет
тебя туда, словно ты отдала приказ переправить тебя. Это не докажет, что
Лабиринт разумен — только то, что он чувствительный. Ну, а если бы я стоял там,
то побоялся бы идти на такой риск. Что, если у меня есть неведомые мне
склонности к самоубийству? Или…
— Ты тянешь время, — сказала она. — Ты действительно тянешь
время.
— Я просто советую тебе сыграть наверняка. У тебя целая
жизнь впереди. Времени на исследования хватит. Было бы глупо…
— Довольно! — отрезала она. — Мое решение принято, и весь
разговор. Оно кажется мне верным. До свидания, Мерлин.
— Подожди! — снова крикнул я. — Ладно. Сделай это, если уж
тебе приспичило. Но разреши сперва мне кое-что тебе подарить.
— Что?
— Средство успешно выбраться из крупной передряги. Вот.
Я достал свои карты и сдал собственный Козырь. Затем
отстегнул с пояса кинжал в ножнах. Я намотал свой Козырь на рукоять, перемотав
ее носовым платком.
— Ты имеешь представление, как пользоваться Козырем?
— Просто пристально глядишь на него и думаешь о том
человеке, пока не возникнет контакт, не так ли?
— Сойдет, — сказал я. — Вот мой. Возьми его с собой. Вызови
меня, когда захочешь вернуться, и я проведу тебя обратно.
Я кинул кинжал над Лабиринтом, броском снизу вверх. Она
легко поймала его и повесила на пояс с другой стороны от своего.
— Спасибо, — поблагодарила она, выпрямляясь. — Полагаю,
теперь можно попробовать?
— Если получится, не задерживайся надолго. Ладно?
— Ладно, — ответила она и закрыла глаза.
Миг спустя она пропала. О-го-го!
Я подошел к краю Лабиринта и подержал над ним ладонь до тех
пор, пока не почувствовал движение его сил.
— Тебе лучше знать, что ты делаешь, — сказал я ему. — Я
хочу, чтобы она вернулась.
