— Я долго был всего лишь студентом, а потом проектировщиком
определенных специализированных механизмов, — начал я рассказывать. — До
довольно недавнего времени моя жизнь оставалась небогатой событиями. А потом
начался кромешный ад. Причем, большую часть происходящего я не понимаю, а
многое происходит с подачи кого-то, кого я не знаю. Эта часть довольно сложна,
и не стоит твоего внимания.
Он положил руку на перила моста.
— А другая часть? — спросил он.
— Вплоть до этого момента я думал, что мои враги происходят
из Амбера. Но вдруг, когда казалось, что большая часть этого дела будет
улажена, кто-то пускает по моему следу Огненного Ангела. Я лишь недавно
уничтожил его. Я понятия не имею, почему это произошло, и это, конечно же, к
Амберу отношения не имеет.
— Ты, конечно же, прав, — сказал он. — Я понятия не имел,
что дело дошло до чего-то, близкого этому, иначе давно бы поговорил с тобой. Но
позволь не согласиться по части порядка важности, прежде чем я с удовольствием
выскажу определенные предположения относительно тебя. Я хочу услышать твою
историю полностью.
— Почему?
— Потому, что ты, братец, иногда потрясающе наивен, и я
доверяю твоему суждению насчет того, что истинно важно.
— Я могу умереть с голоду прежде, чем закончу, — отозвался
я.
Криво улыбаясь, мой названный брат поднял руки. В то время,
как Юрт и Деспил приходились мне сводными братьями, рожденными моей матерью
Дарой от принца Савалла, Повелителя Грани, Мандор был сыном Савалла от
предыдущего брака, к тому же существенно старше меня, и поэтому напоминал мне
многих моих родственников в Амбере. Я всегда чувствовал себя посторонним среди
детей Дары и Савалла. При этом Мандор тоже не являлся частью этой обособленной
группки и у нас появилось что-то общее. Но, что бы там ни было, мы с ним поладили
и стали сближаться, как я иногда думаю, больше, чем полнородные братья. За
минувшие годы он обучил меня многим практическим вещам и мы не раз хорошо
проводили с ним время.
Воздух между нами исказило и, когда Мандор опустил руки,
между нами беззвучно и внезапно возник обеденный стол, покрытый расшитой белой
скатертью, а миг спустя за ним последовали два стула, появившихся друг напротив
друга. Стол был накрыт многочисленными блюдами — прекрасный фарфор, хрусталь,
серебряные столовые приборы и даже ведерко сверкающего льда с темной бутылкой
шампанского.
— Ты произвел на меня впечатление, — констатировал я.
— В последние годы я посвятил немало времени гурманской
магии, сказал он. — Нижайше прошу к столу.
Мы поудобнее расположились на мосту между двумя темными
громадами. Попробовав яства, я оценивающе причмокнул, и прошла не одна минута,
прежде чем я смог начать излагать все события, приведшие меня в это царство
звездного света и безмолвия.
Мандор, не перебивая, выслушал всю мою повесть, а когда я
закончил, кивнул.
— Не хочешь еще десерта?
— Да, — согласился я. — Он очень вкусный.
Когда я несколько минут спустя поднял глаза, то увидел, что
он улыбается.
— Что тут смешного? — осведомился я.
— Ты, — ответил он. — Если ты помнишь, я уже говорил тебе
ранее, перед тем, как ты отправился туда — будь разборчивее с теми, кому
оказываешь доверие.
— Ну? Я никому о себе не рассказывал. Если ты намерен
прочесть мне лекцию о вреде дружбы с Люком, не разузнав о нем все досконально,
я ее уже слышал.
— А как насчет Джулии?
— Что ты имеешь в виду? Она так и не узнала…
— Именно. А ей ты, похоже, мог бы доверять. Вместо этого ты
настроил ее против себя.
— Ладно. Возможно, тут я здорово просчитался.
— Ты спроектировал замечательную машину и тебе ни разу не
пришло в голову, что она также может стать мощным оружием. Рэндом увидел это
сразу же. Так же, как и Люк. От поражения на этом фронте тебя уберегло только
то, что она стала разумной и не желала слушать чьих-то указаний.
— Ты прав. Меня больше заботило решение технических проблем.
Я не продумал тщательно все последствия.
Он вздохнул.
— Что мне с тобой делать, Мерлин? Ты идешь на риск, даже
когда не знаешь, что идешь на риск.
— Винте я не доверял, — сообщил я, хотя он меня не
спрашивал.
— Думается, ты мог бы получить от нее и больше сведений, —
сказал он, — если бы не проявил такой прыти для спасения Люка, который уже
продемонстрировал, что он опасен; под конец вашего диалога она, кажется, стала
действительно откровенной.
— Наверное, мне следовало бы вызвать тебя.
— Если встретишь ее опять, вызови, и я с ней разберусь.
Я уставился на него. Кажется, он говорил это всерьез.
— Ты знаешь, что она такое?
— Я ее разгадаю, — уверенно обронил он, взбалтывая в бокале
ярко-оранжевый напиток. — Но у меня есть к тебе одно предложение, элегантное по
своей простоте. У меня есть новый загородный дом, совершенно уединенный, со
всеми удобствами. Почему бы тебе не вернуться со мной ко Дворам, а не
перескакивать из одной опасности в другую? Заляг на пару лет на грунт,
наслаждайся жизнью, прочитай книги, которые ты все откладывал до более
подходящего случая. Я позабочусь, чтобы ты был хорошо защищен. Пусть все
поутихнет, а потом ступай по своим делам при более мирных обстоятельствах.
Я пригубил огненный напиток.
— Нет, — отказался я. — Что произошло с тем, про что ты
говорил, что знаешь, а я нет?
— Все ничего не значит, если ты не примешь моего
предложения.
— Даже если бы принял, то все равно захотел бы узнать.
— Ерунда, — отозвался он.
— Ты выслушал мой рассказ. Теперь я послушаю твой.
Он пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, посмотрел
на звезды.
— Савалл умирает, — коротко сообщил он.
— Он занимается этим много лет.
— Верно, но ему стало намного хуже. Некоторые думают, что
это связано с предсмертным проклятием Эрика Амберского. Что бы там ни было, я
действительно считаю, что долго ему не протянуть.
— Начинаю понимать…
— Да. Борьба за наследование стала более интенсивной. Народ
валится направо и налево — яд, дуэли, убийства, странные несчастные случаи, то
сомнительные самоубийства. А также многие отбыли в неизвестном направлении. Или
так, во всяком случае, кажется.
— Понимаю. Но не вижу, какое это имеет отношение ко мне.
— Одно время не имело бы никакого.
— Но?
