Книга Журналист, страница 29. Автор книги Андрей Константинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Журналист»

Cтраница 29

Из Красного Пролетария выступили уже за полночь, когда из Адена пришли тяжелые грузовики, в которые полезли солдаты и офицеры, — по штату Седьмой бригаде полагались собственные автомобили и бээмдэшки, но они существовали пока лишь на бумаге штатного расписания: сроки поставки техники из Союза, как обычно, затягивались и срывались…

Дальше все происходило как в дурном сне. Сначала колонна зачем-то направилась в Салах-эд-Дин — очевидно, чтобы узнать о том, что курсантские роты смогут выступить не ранее чем вечером следующего дня, а Восьмая танковая бригада реально в состоянии поддержать спецназовцев всего лишь двенадцатью машинами — остальные танки были либо вовсе не на ходу, либо не выдержали бы дальний марш-бросок…

После Салах-эд-Дина колонна заходила еще в несколько населенных пунктов с абсолютно уже непонятными целями, но Обнорский, вымотанный нервным напряжением, голодом (дома он даже не успел толком перекусить) и духотой, царившей в набитом под завязку командирском «ландкройзере» (там, как на грех, сломался кондиционер), ничему не удивился. Он впал в полусонное, тупое оцепенение, то задремывая, то просыпаясь на плече такого же прибабахнутого Семеныча. Громов был более собран и деловит — он сидел впереди, рядом с Абу Салихом, и они постоянно о чем-то переговаривались и даже, как равнодушно отметил Обнорский во время очередного пробуждения, оживленно спорили. Андрей вслушиваться в их перепалку не стал (кажется, там дискутировался вопрос о возможности атаковать Шакр с ходу), надеясь снова уснуть и досмотреть красивый сон: ему снилась какая-то женщина в короткой юбке, сидевшая на скамье у осеннего пруда в Москве — пруд Андрей узнал, это было место за недавно открывшимся в столице индийским рестораном, а вот лицо девушки разглядеть не успел — проснулся. По фигуре вроде бы это была Маша, но…

Когда Обнорский задремал снова, картина сна сменилась. Он увидел себя, праздно шатающегося по аэропорту Шереметьево-2. Снова знакомая фигура женщины — на этот раз девушка торопливо шла к прозрачным дверям какого-то служебного входа, уже у самых дверей она медленно обернулась, и Андрей узнал стюардессу Лену из экипажа, доставившего его в Аден. Обнорский бросился было за девушкой, но споткнулся о какой-то чемодан, начал падать, а потом услышал знакомый голос Степаныча:

— Та не пихайся ты, Андрюха, спи мирно… Или ты меня спутал с кем?

Короткие смешки, вспыхнувшие в машине, на мгновение разрядили невеселую атмосферу, но мгновение это быстро прошло — словно спичка вспыхнула и погасла в угрюмой темноте…

До Шакра добрались лишь через день, и все были настолько вымотаны дорогой, что ни о каком «штурме с ходу» не могло быть и речи — в этом варианте скорее всего просто полегла бы вся бригада. Да и вообще, когда Громов тщательно осмотрел при помощи специального бинокулярного аппарата линию обороны северян, он лишь присвистнул и стал необычайно мрачен.

Решено было занять рубеж на близких подступах к Шакру, укрепиться и послать полвзвода в поиск — надежда на «языка» была призрачной, но все-таки… Из пятнадцати ушедших в поиск солдат (они все сами были северянами — из той самой «северной» роты батальона коммандос) назад к утру вернулись семеро. Перед рассветом Андрея, беспокойно спавшего на куске поролона рядом с машиной, разбудили отзвуки очередей и взрывов вспыхнувшего километрах в семи от позиций бригады боя. Бой длился всего минут двадцать, но его ожесточение улавливалось даже не слухом — кожей…

«Языка» поисковики все-таки приволокли с собой — им оказался пацаненок лет шестнадцати на вид, на котором разодранная камуфлированная песчанка северного спецназа смотрелась снятой с чужого плеча. То, что языком оказался именно этот щуплый солдатик, заметно повысило боевой дух бригады (даже несмотря на первые потери). Подсознательно ведь каждый наделял противника сверхъестественными физическими данными и бог знает каким тайным оружием… У страха, как известно, глаза велики, и именно в таком состоянии очень важно своими глазами увидеть, что этот страшный противник такой же человек, как и ты, что ему тоже страшно, даже более чем страшно…

Правда, практической пользы захваченный северянин принес мало — если, конечно, измерять эту пользу в битах выпотрошенной из него информации. Парнишка оказался малограмотным и плохо обученным, в армии ИАР служил всего четыре месяца, из-за чего, собственно, и позволил себе задремать прямо в боевом охранении. По его ответам выходило, что северян в Шакре вовсе не батальон, а немногим более роты, причем из серьезных огневых средств у десанта было всего три тяжелых пулемета ДШК да несколько «безоткаток».

Комбрига и замполита показания пленного чрезвычайно обрадовали (совместный марш-бросок сблизил непримиримых соперников — они начали нормально общаться и даже шутить друг с другом), а вот Громов, присутствовавший вместе с Обнорским на допросе, почему-то хмурился. Когда Абду Салих сделал охране знак увести пленного, советник неожиданно попросил разрешения задать еще несколько вопросов. Обнорский, переводя их, очень удивился: подполковник интересовался вещами, которые, казалось бы, не имели никакого отношения к конкретной сложившейся вокруг Шакра ситуации.

— Ты умеешь читать и писать?

— Нет, совсем немного. Буквы знаю, а читать не могу.

— Много у тебя братьев и сестер?

— Пятеро — три брата и две сестры.

— У тебя при обыске нашли сигареты — ты куришь?

— Немножко… Но я бросил со вчерашнего дня. Только перед сном одну сигаретку курю.

— А кат ты жуешь? [29]

— Да, жую, кат — это хорошо, он помогает жить.

— Тебя взяли с оружием в руках… Как называется твой автомат?

— Э… э… «Макаров».

— »Макаров» — это пистолет, а я спрашивал про автомат.

— Э… э… «Калаников»?

— »Калашников»… Что же ты даже не знаешь названия оружия, которым воюешь?

— Зато я знаю номер автомата.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация