Но, скорее всего, он изменит свое решение, не может же он не
понимать, какие это открывает перспективы…
Да, об этом стоит подумать.
Я обыгрывал в своем воображении эти разговоры с Рэндомом,
пока луна не перекатилась на левую сторону неба. Я был уже на половине пути
вниз по склону Колвира. И чем дальше, тем легче было идти.
Я ощущал ослабление действий сил Лабиринта.
Я еще пару раз останавливался, чтобы попить воды, потом —
чтобы проглотить сэндвич. Чем больше я размышлял, тем сильнее становилась моя
уверенность, что, если я продолжу работу над Колесом, то Рэндом только придет в
ярость и, скорее всего, вообще не захочет до конца меня выслушать. С другой
стороны, я сам тоже разозлился.
Но так или иначе, путь мне предстоит немалый, так что время
поразмышлять как следует, у меня еще будет.
Небо постепенно становится светлее. Я прошел последний
каменистый склон и достиг широкого удобного тракта у подножия Колвира, шедшего
на северо-запад.
Я смотрел на выстроившиеся вдоль моего пути деревья. Вот
одно развесистое, вот еще одно, удобный ориентир…
С ослепительной вспышкой — мне даже показалось, что что-то
зашипело и раскатом оглушительного грома, дерево раскололось на две части. Я не
дошел до него не более сотни метров.
Я вскинул обе руки, как только увидел разряд, но даже
несколько минут спустя слышал треск раздираемого дерева и эхо разряда.
Потом я услышал голос:
— Возвращайся назад!
Я решил, что наступило время разговорного гамбита.
— Может вступим в переговоры? — спросил я.
В ответ — мертвая тишина.
Я опустился в мелкую траву, бегущую вдоль дороги, прополз
несколько метров к месту, где прикрытие было получше. Я прислушивался и
всматривался, надеясь, что тот, кто выкинул этот трюк, каким-нибудь образом
выдаст свое местонахождение.
Однако ничего не происходило. В течение примерно минуты я
осматривал заросли и часть склона, по которому только что спустился. С этой
точки наблюдения мое вдохновение получило небольшой толчок.
Я вызвал мысленно изображение Логруса, и две его линии стали
моими руками.
Тогда я потянулся, но не сквозь Отражения, а к склону, туда,
где довольно солидный валун нависал над скоплением других валунов.
Ухватившись, я потянул. Камень оказался слишком тяжел, чтобы
легко и сразу перевернуться. Я начал его раскачивать, сначала потихоньку,
медленно, потом все сильнее. Наконец, он замер в неустойчивом положении, потом
покатился вниз.
Он рухнул на груду камней ниже, и образовался небольшой
камнепад. Камни сталкивались и тащили за собой другие.
Потом стали катиться большие обломки скалы.
Скала, по которой змеился разлом, не выдержала, и целый
огромный пласт ее подался, пошел и плавно, словно в кино, стал оседать.
Я почувствовал, как подо мной задрожал грунт. Я сам не
ожидал, что вызову такой зрелищный спектакль. Камни подпрыгивали, отскакивали
друг от друга, ныряли в заросли кустов и деревьев.
Я видел, как трещат и раскачиваются деревья, некоторые из
них были совсем измочалены.
Когда обвал прекратился, я поднялся — Фракир покачивался,
свешиваясь с моего запястья, — и приблизился к зарослям.
Я внимательнейшим образом осмотрел поредевшую рощу, но там
никого и ничего не было.
Я взобрался на ствол поваленного дерева.
— Еще раз спрашиваю — будем разговаривать? — крикнул я в
пространство.
Ответа не было.
— Ладно, пусть будет так, — сказал я, и направился на север,
в Арден.
Продираясь через древний лес, я время от времени слышал
неподалеку стук лошадиных копыт. Но если за мной и следили, во всяком случае,
особого желания эти всадники не выявили.
Скорее всего, это был один из патрулей Джулиана.
Особого значения это не имело.
Вскоре я вышел на дорогу и начал приготовления, которые
помогут мне унестись очень далеко от них.
Более светлая тональность… от коричневого цвета к белому…
Деревья стали пониже, завеса листьев гуще… Непривычный посвист птиц, странного
вида гриб…
Мало-помалу характер леса изменился, и чем дальше это
изменение уносило меня от Амбера, тем легче мне было это производить.
Мне начали попадаться солнечные прогалины. Небо стало
светло-голубым, все деревья были зеленые, и почти все — молодые.
Я перешел на медленный бег.
Показались облака, целые массивы облаков, пористый дерн стал
плотнее и суше.
Я ускорил бег, направляясь вниз по склону холма. Трава
становилась все гуще и выше, деревья превратились в островки среди океана
бледных трав.
Взор теперь охватывал все пространство до горизонта.
Шелестящая жемчужная завеса справа от меня — дождь.
До меня докатились громовые раскаты, хотя мой путь
продолжало освещать солнце. Я глубоко вдыхал чистый влажный воздух, продолжая
свой бег.
Травы постепенно исчезли, земля зазмеилась трещинами, небо
почернело, по каньонам вокруг меня мчались потоки воды. На скалистую местность,
окружавшую меня, низвергались водопады ливня.
Я начал оскальзываться. Каждый раз, теряя равновесие, я
проклинал все на свете, а особенно самого себя за то, что слишком рьяно взялся
за смещение.
Наконец тучи разошлись, словно театральный занавес, и
лимонное солнце пролило потоки тепла и света с оранжево-розового неба. Гром на
полураскате затих и поднялся ветер.
Я поднялся по склону холма, посмотрел вниз, на
полуразрушенную деревню, давно заброшенную, местами захваченную деревьями, с
улицами изборожденными канавами и курганами вдоль них.
Я прошел по главной улице этой деревни под серо-черным
грифельным небом, потом осторожно перебрался через замерзший пруд. Лица тех,
кто лежал подо льдом, слепыми взглядами провожали меня во всех направлениях.
В небе плавали хлопья сажи, снег был плотен, мое дыхание
повисало в воздухе туманными перьями. Я вошел в скелетоподобный лес, где на сучьях
притаились замерзшие в камень птицы.
Гравюра…
Скользя вниз по склону холма, скатываясь и окунаясь в
оттепель, весну…
Снова повсюду вокруг меня движение.
Грязь под ногами, зеленые проплешины, странного вида
автомашина на дальнем холме.
Мусорный двор. Вонь, жижа, тление, дым, ржавчина… Я
пробираюсь среди гор отбросов. Шныряют наглые крысы…
