* * *
Профи допрашивали в кухне, а Зою в комнате. Впрочем, уже через несколько минут к Зое пришлось пригласить врача. С той самой «скорой», которую Партнер вызывал к Профи и которую протаранила «Нива» котовских бойцов. Медикам пришлось оказывать помощь раненому, изуродованному Коню до приезда реанимационного автомобиля. Потом — дамочке из любопытствующих. Потом угрюмый, запыхавшийся опер потащил врача к Зое.
Истерики избежать не удалось. Она началась еще на улице. Подзатихла, когда Сергей залепил Зое пощечину. И продолжилась уже дома, в квартире, наполненной оперативниками. На самом деле оперов было всего четверо, остальные работали со свидетелями во дворе. Однако Зое казалось, что квартирка плотно набита наглыми молодыми мужиками. Они имели привычку неотрывно смотреть прямо в глаза и задавать вопросы одновременно. Это было невыносимо. Но она вынесла бы (вынесла же столько лет жизни с Бегемотом), если бы…, если бы не вспомнила то нападение. То, трехмесячной давности. Мистическое продолжение майских событий.
На нее нахлынуло. Сначала она перестала слышать голоса сыщиков, видела только беззвучно раскрывающиеся рты. Потом перестала различать лица. Потом закричала. Она не видела, как рванулся из кухни Профи. Он оттолкнул одного опера, но ловко был сбит с ног другим. Из комнаты подскочили еще двое и через несколько секунд Профи был уже прикован наручником к батарее. Разгоряченный мент с окровавленным лицом дважды ударил его ногой. В кухне сразу стало тесно от пяти крупных мужских тел. Под ногами хрустела разбитая посуда. Так начался допрос Сергея Круглова.
Врач с усталым лицом сделал Зое укол и посидел с ней минут пять. Когда он вышел из комнаты, в кухне было не продохнуть от сигаретного дыма. Из дыма кто-то фамильярно спросил;
— Ну что там, док, дамочка в шоке?
— Постстрессовый синдром, — сухо ответил врач.
— А допросить-то ее можно? — сказал тот же голос.
— Окно бы открыли, — ответил врач и на ходу добавил:
— Сами должны понимать — нельзя. По крайней мере нежелательно.
— А нам надо.
Он равнодушно пожал плечами и вышел из квартиры. Уже на лестничной площадке сообразил, что именно в эту квартиру его и вызывали. Возвращаться обратно страшно не хотелось, но профессиональный долг оказался сильнее. Они, люди из «скорой», отлиты из интересного сплава цинизма и милосердия. Поколебавшись несколько секунд, он толкнул незапертую дверь. Двое оперов уже устраивались на стульях около дивана с лежащей Зоей. Допрос продолжался.
Две головы быстро повернулись к нему:
— Что-то забыли, док?
— Нет… Ничего.
Врач вышел из квартиры и хлопнул дверью. Негромко щелкнул язычок замка. Слуга Гиппократа зашлепал вниз по грязным ступеням. До конца дежурства еще долго. Если, конечно, машина на ходу и водитель в состоянии сесть за баранку. Водители — они слабонервные. Не в пример врачам и ментам.
Машина оказалась на ходу, водила уже оклемался, но уехать из этого злополучного дома так сразу не удалось. Всю бригаду «Скорой помощи» тоже допросили в качестве свидетелей. После, в уютном салоне «Рафика», медсестра напоила врача горячим чаем из термоса и рассказала, что реаниматоры раненого все-таки не довезли — помер по дороге. «Вот я и спишу под него еще две ампулы морфия, — подумал врач. — Наташке на сапоги».
По— настоящему допросить Зою не удалось. После укола она быстро успокоилась, но на вопросы не отвечала. Бормотала бессвязно что-то о том, что судьбу не обманешь. Что пришло ее время платить. И зря погибли Настя и Томка. Нет, судьбу не обманешь. Все зря…
Потом она уснула. Оперативники поматюгались в адрес врача: что там вколол бабенке этот Айболит херов? И не поехала ли у нее крыша? Но Профи подтвердил, что еще в мае этого года была попытка нападения на Зою, но неудачная… Дело было громким, его знали не только в милицейской среде. История, закончившаяся в поселке Гремово, была на слуху у всего Питера. Опера задумались.
Профи увезли в РУВД, с Зоей попросили посидеть соседок, оставили номера телефонов.
Нутром оперативники уже понимали, что дело им досталось сволочное, хотя бы по количеству трупов. Такие дела всегда вызывают ажиотаж у населения и в прессе. Более того — пресса же его и подогревает. Рядовые убийства давно читателей не забирают, а тут — подарок. Нет надобности выдумывать истории про вампиров, НЛО, крыс-мутантов и прочую жуть.
В машине по дороге в РУВД все молчали. Опера пытались оценить для себя предварительную информацию. Уже сейчас становилось понятно, что дело, видимо, связано с давним, ставшим уже историей (пятимиллионный город пишет свою криминальную летопись стремительно) кровавым и не раскрытым «делом Хайрамова». На эту же мысль наводило появление неожиданной фигуры — бывшего руоповского майора. Мертвого, что еще хуже. Один из оперов вспомнил, что именно этот майор вел то самое расследование. Во, блин, пруха! Одна надежда на то, что дело РУОПу и передадут. Связь, в конце-то концов, даже невооруженным глазом прослеживается. А на хера нам ихние примочки?
Профи думал о том, какие вопросы ему сейчас будут задавать? И как ему держаться? Еще сегодня утром его не волновало ничего. Если бы эти мусора повязали его утром… Тогда, когда ему было еще (или — уже?) нечего терять. По-своему это была очень комфортная жизнь. Круглосуточно работающие магазинчики обеспечивали возможность забыться. В собутыльниках он не нуждался, а своей «свободой» не дорожил нисколько. Берите (если сможете!), вяжите, тащите на нары. Так было утром. До того момента, когда появился Партнер. Он запустил невидимый маятник, движению которого сейчас и следовал Серега Круглов по кличке Профи. Маршрут милицейского «УАЗика» жестко пересек крутую траекторию маятника. Он тянул вниз, а Профи уже рвался к новой мертвой точке. Там, в этой самой точке, его ждал мужчина с безупречными манерами и взглядом наркомана. Профи видел его всего несколько раз — Котов приезжал иногда к Бегемоту, но сейчас представил совершенно отчетливо. Так, как будто смотрел на фотографию.
До РУВД доехали быстро. Там Профи, не снимая наручников, быстро провели в безликий, отделанный светлым пластиком под сосну, кабинет. С ним остался угрюмый опер, остальные куда-то исчезли. Опер, не обращая на Профи никакого внимания, принялся строчить какие-то бумаги. Иногда он матерился сквозь зубы и грыз ногти на левой руке. Профи думал, что именно этот человек и будет его допрашивать. Это было ошибкой. Что с ним делать, обсуждали сейчас в соседнем кабинете трое других мужчин. А «зубогрыз» был оставлен для присмотра.
За стеной в это время начальник районного УР и двое его инспекторов быстро прокачивали ситуацию. То, что дело будет передано РУОПу, начальник розыска, опытный и тертый мужик, просек сразу. Хотя дело и произошло на его «земле», но, по подследственности и учитывая открывшиеся обстоятельства, обязательно передадут.
— Главное в другом, — внушал он операм, — попытаться сейчас, по горячим следам, раскрутить этого гуся. Получится — утрем нос РУОПу. Нет — отдаем дело, и хрен с ним. А шанс есть, есть. Что-то уж много всего здесь накручено. Бывший охранник Бегемота, бывшая жена Бегемота, бывший опер по делу опять же Бегемота.
