— Сегодня его там нет.
— Где находится это устройство?
— В надежном месте.
— Под вашим контролем?
— Да.
— Вы могли бы его предоставить при необходимости для проведения независимой экспертизы?
— Я готов передать это устройство для проведения независимой экспертизы, но на Украине независимой экспертизы не может быть.
— Проводилась ли перезапись звукозаписи?
— Те материалы, которые я передал депутату Стуже, содержат отрывки тех записей, которые у меня есть. Я передал не весь разговор Бунчука с Марченко, а только те отрывки, которые касались "дела Горделадзе ", его исчезновение и заказа Бунчука на то… чтобы его…
— Что побуждало вас на осуществление этих записей?
— После того, как я узнал, кто нами правит, какие приказы отдаются, какие выполняются, как офицер, который дал присягу на служение Украине, я не мог не задокументировать и не передать, чтобы все население узнало о том, кто нами на сегодняшний день правит. Я это делал для того, чтобы положить край тем преступным действиям.
— Чем вы руководствовались в своих действиях?
— После того, как я узнал о преступном приказе, и после того, как этот преступный приказ был приведен в действие, эти обстоятельства побуждали меня к тому, чтобы начать документировать эти разговоры.
— Уточните, какая информация, касательно каких лиц, каких приказов есть в этих записях?
— Президент Украины отдавал приказы главе государственной налоговой администрации, министру внутренних дел, председателю Службы безопасности. Эти приказы были направлены на уничтожение неподконтрольных режиму оппозиционных к Кучме средств массовой информации. Таких, как газеты «Сильски висти», «Товарищ», «Грани», «Вечерние вести», «Зеркало недели», « Свобода». Также он отдал приказы на подавление радиостанции ВВС и «Свобода». Это касалось также ряда предприятий, банков, фондов. Также он отдавал приказы на использование органов судебной и исполнительной власти для того, чтобы придушить противодействие депутатов, которые пытались что-то изменить и бороться. Это такие, как народный депутат Украины Белашов, Головастый, Кастенко, Имошенко, Ткаченков, Стужа, а также другие фамилии, которые я сейчас не помню, но касательно которых он отдавал приказы душить. На это есть документальное подтверждение.
— Есть ли документальное подтверждение его приказов, касающихся прослушивания народных депутатов?
— Да, есть. Президент Украины непосредственно отдавал приказы председателю Службы безопасности Сварогу на прослушивание всех и вся. С самого начала Бунчук отдавал приказ такого содержания — никого не простить, кто работает против нас. И была команда — душить, уничтожать. Почему именно Горделадзе? Я не знаю. Бунчук позвонил по телефону главе администрации Латвину и дал ему указание, чтобы тот думал, как и что делать с Горделадзе. Потом, через 2-3 минуты, Латвин пришел к президенту в кабинет, и там они обсуждали.
Бунчук говорит: «Может, на него есть суд?» Латвин говорит: «Нет, пусть Марченко подействует на него другими методами».
— Уточните, пожалуйста, цель осуществления записи этих разговоров?
— Целью было прекратить преступную деятельность этого режима, для того, чтобы народ смог очиститься от грязи и той откровенной лжи, которая доносится ежедневно".
— Да, Обнорский, того самого Мельника, — сказала Алена.
— Нормально, — сказал Андрей. — Просто нормально. Просто высший пилотаж конспиративной работы — майор СБУ из системы безопасности президента «пишет» президента, а потом таскает «дипломат» с кассетами на вокзал… Что думаешь, Саша?
Зверев пожал плечами, ответил:
— Реальная жизнь сильно отличается от шпионских романов.
— Да уж, отличается… Итак, Алена, он зафиксировал на пленку, как Мельник положил «дипломат» в ячейку, что было дальше?
Затула зябко повела плечами, ответила будто в пустоту:
— Георгий попробовал открыть ячейку. Он наугад набрал тот же код, что и в первый раз — получилось. Он забрал этот «дипломат», переложил в другую ячейку и остался наблюдать дальше.
— Он хотел посмотреть, кто придет?
— Да, разумеется.
— Пришел человек от Отца?
— Нет. Пришел сам Отец.
— Нормально, — сказал Обнорский. — Один дурак лично делает закладку, другой дурак лично за ней приходит.
— Они, — сказал Зверев, — просто боялись передоверить это третьему лицу. Потому и челночили сами.
— Резон, — согласился Обнорский, — конечно, есть. Тем более, что у Мельника в кармане — ксива СБУ, а у Отца так и вообще депутатская неприкосновенность… попробуй прихвати.
— Отца Георгий тоже зафиксировал? — спросил Зверев.
— Да, — ответила Алена. — Очень смешно было смотреть, какое мурло было у депутата народного, когда он обнаружил пустую ячейку… А дипломат-то лежал в соседней!
— Вы видели пленку?
— Конечно. Ее видели еще два человека.
— Кто?
— Сам Отец и Хозяин.
— Где она теперь?
— Не знаю, — сказала она безразлично. — Скорее всего, уничтожена… Впрочем, у Хозяина, может быть, сохранилась копия. Но вам до нее не дотянуться — руки коротки.
— Когда Георгий изъял «дипломат»?
— Да сразу, как только Отец убежал… Он убежал как наскипидаренный, а Гия спокойно взял посылочку и ушел.
— Он пришел к вам?
— Да, ко мне… Мы вместе прослушали записи, и нам тоже стало худо.
— А потом? Что было потом, Алена?
— Потом мы долго решали, что с этими кассетами делать. Я предлагала их уничтожить и забыть. Но Георгий сказал: нет. Нет, сказал он, это мой шанс. Отца я теперь скручу в бараний рог.
— М-да… скрутил, — сказал Зверев.
— Я еле-еле уговорила его не ходить к Отцу сразу. Не пороть горячку, обдумать все. Он же упрямый был… Если бы вы знали, какой он был упрямый. Но я все-таки его уговорила. Я предложила ему отнести кассеты Хозяину.
— Зачем? — удивился Обнорский.
— Эстер был единственный человек, который мог бы реализовать эти кассеты.
— Вот и реализовал, — мрачно произнес Андрей.
— Паук, — сказала Алена.
— Эстер?
— Да, мой бывший любовничек. Паук! Когда я принесла ему кассеты — он даже не удивился. У меня сложилось впечатление, что он знал об этих кассетах.
— Он не просто знал о них, Алена, — сказал Обнорский. — Он сам все это и организовал.
