– Он в розыске! – ответила Полина и тут же поняла – слабо, может не прокатить.
– Очень хорошо, – согласился старший лейтенант.
– Ну, Лаврищев! – снова донеслось из обезьянника.
– Определяйте этого! – скомандовал офицер овошникам, и те учтиво взяли под локотки Дорофеева:
– Давай все из карманов на стол!
– Чо происходит-то?! – взбеленился водила.
– В тюрьму идем, – вздохнул один из сержантов.
– Чё?! – взвыл Дорофеев.
– По-хорошему? – заметил другой сержант. – Или катаньем?
Дорофеев дал себя обыскать, после чего его закрыли в «аквариум».
Когда дверь открывали, оттуда попыталось вылезти чудовище со словами: «Лаврищев, будь человеком, а?!» Но выползти чудовищу не дали.
– Чё, я с этим тут париться буду?! – раздался, но уже глуше, голос Дорофеева.
– Напишите рапорт, – попросил дежурный и отдал документы помощнику. – На, пробей по ИЦ.
– Где трудитесь? – улыбнулся Лаврищев Полине.
– В убойном в Главке, по заказным, – соврала она.
– У-у! А вы смелая… – искренне восхитился офицер, что-то при этом записывая.
– Лаврищев! Лаврищев! – раздались вопли из комнаты для задержанных.
Тот, которого упорно кликали Лаврищевым, обреченно вздохнул, набрал какой-то номер и спросил: «Ты скоро своего дебила заберешь?… Хорошо».
Он поднялся, открыл дверь в камеру и ткнул туда книгой для задержанных – внутри что-то протяжно заскулило.
– Блин, четвертый час, – сказал Лаврищев. – Сил нетути!
И, повернувшись к Полине, добавил:
– Наши пардоны, конечно.
– А Дорофеев Георгий Иванович в розысках не числится, – прогудел помощник дежурного.
В этот момент на столе зазвонил телефон.
– Старший лейтенант Дорофеев… тьфу ты! – проговорил дежурный. – А вы врач?… Так почему труп-то?… А! Потому что обоссанный?… Так вызовите!.. Хорошо!.. Хо-ро-шо… Город ваш вызов принял.
Дежурный бросил трубку и обернулся к помощнику:
– Большая Морская, 14 – в парадной обоссанный труп.
Затем он повернулся к поморщившейся Полине и добавил:
– Еще раз наши пардоны. А Дорофеев-то не в розыске.
– Не в розыске? – тихо переспросила Полина.
– Сережа, там около этого дятла с дыркой в мочевом пузыре мобильник надрывается, – вспомнил старший лейтенант. – Вот такие дела.
– И что делать? – так же тихо спросила Полина.
– Вы меня об этом спрашиваете? – удивился дежурный. – Хотите отпускайте – хотите забирайте.
– Куда? – в ужасе спросила Полина, представив, как она приведет Дорофеева в центральную контору ОПУ.
– Давно трудимся?
– Несколько лет.
– А-а… – дежурный уткнулся в бумаги и крикнул: – Сережа, раз не в розыске – с вещами на выход!
Дорофеева выпустили. Он вышел, злобно глянул на Ольховскую, и она почувствовала, что покраснела. В этот момент у водилы зазвонил мобильный, который лежал в кучке изъятых вещей. Дорофеев протянул руку, но Полина схватила «Сименс» первой.
– Теперь-то в чем дело?
– Пока вы ни с кем разговаривать не будете! – заявила Полина, понимая, что может так статься, что звонок этот от Ребуса.
– Вот что, – очнулся дежурный. – Давайте-ка вы оба на выход и там разбирайтесь, жалуйтесь… Дорофеев, вы свободны.
По неопытности Ольховская не знала, что в такой ситуации можно было обратиться к дежурному оперативнику и попробовать все объяснить, а уж он бы прокомпостировал водителю мозги ровно столько, сколько потребуется.
– Слышь, ты! Телефон отдай, – Дорофеев стал рассовывать по карманам права, записные книжки и прочее. Вплоть до носового платка.
– Телефона я вам не отдам! – с вызовом сказала Ольховская.
Сейчас она была похожа на пятиклассницу-пионервожатую, стоящую перед двоечником-девятиклассником.
– Посмотрим! – заявил Дорофеев и шагнул к Полине.
– Давай-ка, мужик, напрямки, по-вятски, со своими корешами, – пригрозил дежурный.
И тогда Полина шарахнула телефон оземь. «Земью» оказался грубый бетонный пол отделения, ударившись о который, мобила заткнулась навсегда.
Дорофеев обалдело молчал.
– А вы с какого подразделения? – поинтересовался дежурный, понимая, что жалоба неминуема.
– Позвоните заказчику… Вернее, Есаулову – 102-12-14, – смело заявила Полина.
Старший немного почесал репу и все-таки набрал названный номер:
– Мне бы Есаулова… Дежурный 76-го отделения милиции беспокоит… Тут ваша сотрудница начинает уничтожать личное имущество граждан… Я думаю, умышленно… может, это, конечно, оперативная необходимость… Полиной зовут… Во как?! – дежурный бросил нехороший взгляд на Полину.
– Дайте мне трубку, – попросила Ольховская и, не дожидаясь, схватила ее сама. – Я сотрудница ОПУ, инициативно задержала водителя Ребуса с важными документами…
Сбивчиво объясняя Есаулову, «что да как», краешком глаза Полина увидела, как Дорофеев тихонечко направился к выходу. Тогда она сунула трубку дежурному, добежала до водилы и преградила дорогу:
– Минуточку!
Дорофеев сильно толкнул ее обеими ладонями в плечи и выскочил на улицу.
От толчка Ольховская ударилась головой об открытую дверь и потеряла сознание. Оценив ситуацию, дежурный выскочил за водителем, схватив по пути первое попавшееся. Это «первое» оказалось старой пыльной шваброй. В конечном итоге это и спасло, поскольку стрелять по убегающему он бы точно не стал. А так, шваброй он поддел Дорофеева между ног, и тот звезданулся на асфальт. Сто против одного, что сейчас ему точно было больно.
– Больно? – склонился на ним старший лейтенант. – Это хорошо.
Вслед за дежурным на улицу выскочил помощник, и они оба притащили Дорофеева обратно. Полина сидела на том же месте, где и упала. В голове было пусто, и, увидев беглеца, она даже не обрадовалась.
– Ты у меня в розыске не будешь! – ухмыльнулся помощник и коленом под зад загнал Дорофеева обратно в камеру.
– Мать, ты как? – наклонился дежурный над Полиной.
– Лучше твоего обоссанного трупа, – улыбнулась девушка.
– Это отлично. – Офицер поднял ее и усадил на скамейку, рассматривая затылок. На затылке была кровь. – Э-э… надо бы тебя того – к врачу.
Но Полина твердо решила дождаться Есаулова, который приехал в отдел минут через двадцать. Ольховская вкратце все ему рассказала и передала бумагу, найденную в машине. Максим внимательно прочитал и даже сторонним взглядом было видно, что в душе он… ахнул.
