Он выслушал историю Саныча и теперь уже не был безразличен.
– В общем, с тех пор Карзоев-младший считает себя обязанным нашей семье, особенно после смерти отцов. Мы раньше частенько с ним созванивались: он приглашал меня к себе, рос, матерел, порой даже обижался, что я ничего у него не прошу.
– А почему я ничего и никогда не слышал об этом?
– А ты бы стал что-нибудь просить?
– Нет, конечно. Ведь наши отцы знакомы не были.
– Вот видишь.
– Так, надеюсь, мы и сейчас не собираемся просить защиты?
– Нет. Но я все это тебе рассказал для того, чтобы объяснить, что мне Карзоев поверит. Это важно, потому что такие люди по природе своей очень недоверчивы. А мне Карзоев поверит и точно начнет действовать.
– А мы, значит, в кусты?
– Ну, разведка не воюет, – учтиво улыбнулся Саныч.
– Понял! Шу-шу-шу и пущай парни кровя друг дружке пускают! Да?! – взвился Ладонин.
– Ты, брат, охлодись-ка малеха!.. Это Ребус-то «парень»?! Я – твоя безопасность или опасность?! И не шу-шу-шу! А я приду к своему товарищу! Мы с тобой, по сравнению с Ребусом, как Калининградская область по отношению к Германии! Ты что, загубить себя и дело хошь?! Или думаешь, поединок Пересвета с Челубеем намечается?! С Германией должна воевать минимум Британия. А у той Британии, что Карзоевым зовется, между прочим, еще и антигитлеровская коалиция про запас имеется. А наше дело – помогать информацией, так как Карзоев в иной поддержке не нуждается. То есть мы – югославские партизаны.
– Я себя в этом раскладе не вижу, Саныч! – более мягко заметил Ладонин.
– А твое дело меня слушать и соглашаться… Если посчитаешь нужным, конечно.
– А как я смогу с чем-то не согласиться, если вы такое заварите?!
– Во-первых, уже закипает, во-вторых, я мог с тобой и не советоваться… Для твоей же пользы…
– Оп-па, приехали с орехами!
– …А в-третьих, люди из розыска, которые передают мне информацию в режиме он-лайн, чуток рискуют, так как понимают, что работаю я не в криминальной хронике. Между прочим, и до них слухи о конфликте твоем с Ребусом докатились.
– А я и не сомневался, что чем ближе к ворам, тем длиннее агентурная шпаргалка. Так, и что я теперь должен розыску за помощь?
– Придет время, скажу. Кстати, а ты не задумался о том, что если б у Ребуса выгорело и стрелков не взяли, то покушение на депутата вполне можно было предъявить тебе?
– С чего вдруг?
– Есть свидетели вашего конфликта в кафе. Так? А ведь очень многие в курсе, что раньше Прайс-Лист оказывал тебе услуги. А когда он переметнулся к Ребусу, ты, типа, взял и отомстил. Впрочем, это уже из области фантазий. Ты другое пойми: не будет у тебя с Ребусом жестких стрелок, где можно характер показать. Ты его даже не увидишь! Ребус привык убивать через посредников. Я почти уверен, что такую команду он уже дал. А отменить убийство иногда сложнее, чем его спланировать.
– Хватит жути нагонять-то, Саныч.
– Так мы кажем фильму?
– Какую? – не понял Ладонин. Он был занят предыдущей информацией.
– Карзоев фильм совместно с Ладога Корпорэйшн представляют новый блокбастер «Расшифровка Ребуса» со всеми вытекающими отсюда мозгами и последствиями, – объяснил Саныч.
В это время в дверь кабинета снова постучали. Не деликатно, как это делает секретарша Оля, а настойчиво. Ладонин открыл сам. В проеме двери стоял… Если по возрасту, то – парень. Но если по комплекции – это был огромных размеров культурист со спокойным и недовольным выражением лица. «Мама!» – про себя произнес Ладонин. Затем он взял себя в руки, так как понял, что таких киллеров не бывает. К тому же лицо парня показалось ему знакомым.
– Меня зовут Павел, – произнес он. – У вас закончилось совещание?
Из-за его могучей спины подпрыгивала и корчила непонятные гримасы Ольга.
– Чем могу быть полезен? – спросил Ладонин.
– Для начала ответом на вопрос: правильно ли это – обливать кипятком прохожих?
– Это что, наш новый водитель? – ошарашенно спросил Ладонин у Саныча.
– Я не ваш водитель, – ответил за Саныча Павел. – Я проходил мимо окон вашего офиса.
Тут наконец до Ладонина дошло.
– Ты что, Оль, очумела?!
– Вы же сами приказали! – Ольга нервно отошла от двери и заплакала.
– Проходите, пожалуйста, – пригласил Ладонин Павла. – Только не бейте!
– Да я никого никогда не бью, – Павел миролюбиво вошел в кабинет, осматриваясь.
– Понимаю – незачем, – сделал ему комплимент Ладонин.
– Я даже не знаю, как вам объяснить…
– А я уже понял… просто жду.
– Конечно!.. Извините меня, дурака, пожалуйста!
Через некоторое время вполне удовлетворенный Павел удалился с визиткой Ладонина. Дорогую бутылку коньяка он не взял. Пока они с Ладониным ворковали, Саныч из приемной дозвонился до приемной Карзоева. Когда Игорь вышел из кабинета, он увидел расшагивающего по коридору довольного Саныча с мобильником в руке.
– Все в порядке, дозвонился. Завтра утром лечу в Москву.
– Теперь я буду звать тебя Броз Тито, или по-доброму – Тит-Титыч, – сказал Ладонин.
Вечером, когда Ладонин ехал к себе в Репино, где его уже дожидалась Полина, по правой стороне Выборгского шоссе он приметил огромных размеров рекламный щит, с которого проезжающим улыбался всей своей мощью недавний культурист Паша.
– Бог миловал! – чуть не перекрестился Ладонин. – А вот если бы Оля его облила так году эдак в 1993-м!..
Игорь улыбнулся и ушел в воспоминания.
Глава пятая
Четверо против кардинала
Позиция филера должна быть по возможности закрыта, то есть чтобы филер не бросался в глаза наблюдаемому лицу. Для этого надо примениться к местности.
Из Инструкции по организации филерского наблюдения
Со дня эпохального задержания в Питере иркутских стрелков, подстреливших местного депутата и подозревающихся в причастности еще к доброму десятку мокрух и мокрушек, минул ровно месяц. За это время в жизни арестованных никаких существенных изменений не произошло. Ростик и Гусь продолжали сидеть в «Крестах», причем Чекмарев вернулся в ту же самую камеру, из которой и вышел, в результате отгуляв на свободе не более двух суток. Соответственно, Россомаха и «разговорчивый наркоман» чалились тоже, правда, в ином заведении – в следственном изоляторе ФСБ. Первый удостоился подобной чести в силу тяжести предъявленных ему обвинений и «випости» вменяемых ему жертв, а для второго подключившиеся к теме «чекисты» создали особые условия содержания как для особо ценного свидетеля. Поговаривали, что эти самые «особые условия» включали в себя даже щадящий реабилитационный курс лечения наркозависимости, допускающий периодическое употребление легких наркотиков. Но, скорее всего, это было не более чем очередной журналистской уткой – дело о задержании «Банды иркутских убийц» не сходило с первых полос местных и столичных газет недели две, не меньше. Естественно, без упоминания той роли, которую при задержании преступников сыграли сотрудники ОПУ. Впрочем, к этому «наружке» было не привыкать.
