– Подруга, так ведь это же здорово! Теперь он, как честный человек, вынужден будет на тебе жениться.
– Почему?
– Дети, моя дорогая, это не что-то там в кустах, – назидательно сказала Сафронова. – А будет отпираться – подключим тяжелую артиллерию, в лице твоего дяди.
Ирина не поняла и продолжила по-детски недоумевать:
– От чего он будет отпираться?
– Да от ребенка, которого ты ждешь, дуреха!!!
Ира в отчаянии закрыла лицо руками – господи, стыд-то какой! Первая мысль, которая пришла ей в голову, была совсем не о ней и даже не о Лямке… Родня! Новгородская родня ее не только не поймет, но и не простит. Какой кошмар!!!
Тем временем Сафронова уже вовсю наворачивала круги вокруг обмершей от в одночасье навалившихся проблем Ирины.
– Дура, ты даже не понимаешь, как тебе повезло! Теперь мы твоего Лямку к стеночке припрем, он и пикнуть не успеет.
– Зачем припрем? – Ирина все еще не понимала предприимчивых посылов своей подруги, а по совместительству коллеги.
– Ты ведь замуж хотела?
– Ну да! – неуверенно сказата Гончарова.
– Так в чем проблема? Беременность – лучший повод для создания крепкого семейного очага. Ухажер твой – парень на вид приличный, так что от венца, я думаю, отлынивать не будет. Ну, а если будет – у нас теперь козырь есть.
– Какой козырь?
– Блин, опять – двадцать пять! Нет, ну совсем у девки ум в пятки ушел. Да дядя твой, тетеха!
– Он… Он же меня убьет, – пролепетала «обрадованная» такой перспективой Ирина.
– Ой да прямо… Ничего не убьет. Ну, поругает немного… Короче, ты с Лямкой сегодня когда встречаться должна?
– Мы вечером в кино собирались. Но он еще должен позвонить.
– Позвонит, куда денется. А ты ему на это скажи., что встретиться сегодня не сможешь, потому что плохо себя чувствуешь. Промаринуешь его пару деньков, а потом – бац! Справку о беременности на стол. Получите и распишитесь.
– Но у меня же нет справки.
– Так дуй бегом к гинекологу, чего сидишь? Здесь недалеко, на Фурштатской, как раз хороший медицинский центр есть, по «этим делам». Только там услуги платные. Деньги-то есть? – Ирина обреченно кивнула. – Ну, смотри, а то я могу одолжить. Все, давай мухой, а я тут тебя прикрою: если кто спросит, скажу – Ирка со справками в Главк поехала.
Подхваченная вихрем событий, плохо соображающая Ирина подорвалась и кинулась в рекомендованный Сафроновой «Центр интимностей». Но именно здесь, по воле рока (злого ли? доброго ли?) и было суждено разбиться ее мечтам «о рыбе под маринадом» – то бишь планам о наступательно-постепенном охмурении Лямки. Гончарова, естественно, знала, что ее тетка, сиречь супруга заместителя начальника ОПУ ГУВД Константина Евгеньевича Фадеева, работала гинекологом в поликлинике ГУВД, что на Малой Морской. Не знала Ирина другого – того, что в качестве приработка тетка вела еще и полставки в пресловутом медцентре, где выполняла ту же самую работу, но за совершенно другие деньги. Ничего удивительного в этом нет – врачом-диагностом она была первоклассным. И так уж в этот день легли и карты, и звезды, и бог знает что еще, но в конечном итоге именно в теткины профессиональные руки и попала на прием перепуганная открывшимися перед ней перспективами новгородская племянница.
А дальше началась скучная и, в принципе, малоинтересная рутина: сначала, как обычно – картина Репина «Не ждали». Потом – крики, слезы, сопли, исповедь, любовь, тест-анализы, подтверждение «опасений» и снова… слезы. Понятно, что на работу в тот день Ирочка уже не вернулась, оставив Ингу Сафронову пребывать в томительном неведении относительно результатов сданных подругой анализов. А потом был вечер. И был серьезный разговор с раньше времени прискакавшим со службы о-о-чень се-е-е-рьез-ным дядей. И снова по второму разу прокатились крики, слезы, исповедь. И была резюмирующая часть Фадеева, вылившаяся в раскатный, громоподобный рык. Вернее, в два рыка. Первый был: «Жениться и никаких гвоздей!»
А второй: «Я с этим Ляминым сам поговорю! По-мужски! Он знает, о чем! Звони ему немедленно!»
К десяти вечера в адрес к Фадеевым, как ошпаренный, примчался плохо соображающий Лямка. Константин Евгеньевич, имитируя болевой захват, молча взял его под локоть, завел в свой кабинет и демонстративно закрыл дверь на ключ. К тому моменту уже две рыдающие в квартире женщины мгновенно притихли и превратились в единый слух. Не помогло. О чем в течение полутора часов беседовали замначальника Управления и «грузчик» отдела «НН», так и осталось тайной, покрытой мраком. Ровно через девяносто минут ключ в замке щелкнул, дверь открылась и из нее вышли сначала Фадеев, а за ним бледный, как полотно, Лямин. Константин Евгеньевич тяжелым взглядом обвел выскочивших в прихожую напуганных женщин и торжественно, с расстановочкой изрек:
– Он осознал!.. Готов загладить!.. Завтра идут подавать заявление!.. Ребенка оставляют!.. Жить будут у него!.. Причем долго и счастливо!.. Я лично проверю!..
После этого полковник обернулся к опустившему плечи и голову Лямке и царственно благословил:
– Поцелуй невесту и иди готовиться стать отцом!
Лямин покорно подошел к Ирочке, чмокнул ее в щеку и молча пошел.
Пошел готовиться стать отцом.
Словом, Лямину сейчас было нелегко. Оно и понятно – предсвадебная суета, траты, хлопоты, витамины… Короче, кто хоть раз в жизни испытал – тот поймет. Между тем был в этом мире еще один человек, которому в данный момент было гораздо тяжелее и хуже, нежели будущему мужу и отцу. Имя этому человеку… Впрочем, по имени его знали много меньше, нежели по кличке. А кличек у него было две. Одна общеизвестная – Ребус. А вторая уважительная – Кардинал. Но это кому как нравится. Тем более, что хрен редьки не слаще.
С некоторых пор Ребус спинным мозгом чувствовал, что его принялись обкладывать. Причем сразу и со всех сторон. Раз почувствовав это, он начал внимательно вслушиваться во все экономические и политические сообщения со всех уголков его бизнеса, и надо признать, что блатная смекалка его не подвела.
А началось все весьма неожиданно. Поначалу он даже поморщился от этой неожиданности, потому что всегда очень не любил «не предугадывать». И вообще, пожалуй, впервые за всю свою шебутную жизнь Ребус, он же Кардинал, с удивлением узнал, что на свете есть и «не дураки».
Итак: сначала в один и далеко не прекрасный день почти на всех федеральных сайтах практически одновременно появились информационные сообщения, статьи и упоминания о нем. Обзывались при этом кто как – кто по прозвищу, кто по фамилии. Огонь вели прежде всего на поражение чести. Так всплыли и копии протоколов допросов дремучей давности, еще по первой судимости, где упоминалось и распространение порнографии; и решение суда, где его освобождали условно-досрочно; и некая бухгалтерия на листочках в клеточку, где явно просматривалось воровство из тюремного общака… Ребус внимательно прочитал все и понял – вот это копнули, так копнули! Он прекрасно себе представлял, как тяжело было все это дело собрать, причем собрать быстро. А главное – насколько тяжело все это дело было выкупить.
