– В данный момент у меня под парами лишь одна оперативная машина, – с деланым сожалением возразил Есаулов. – Не спорю – безобразие форменное. Сколько раз докладывал?! Но разве до ХОЗУ достучишься?… Короче – всей «шайкой» просто не поместимся.
Последняя фраза явно была адресована не в пример куда как более доверчивому Гурнову. Но за него всех «успокоил» Назаров:
– Ничего страшного, у нас ведь и свой транспорт имеется.
– На «синих» номерах взять вас не могу! При всем желании! – рубанул Максим. – Светанёмся стопудово! Сорвем операцию напрочь! Агента запалим!
– Значит, все поедем на вашем транспорте, – беззлобно рассудил проснувшийся Гурнов.
– Товарищ подполковник! Это ж минус два штыка! А дело-то – серьезное!..
– Ничего, мы с коллегой в службе тоже не новички, – кокетничая, заметил подполковник. – Сами тоже кое-чего можем.
– Могём, – автоматически поправил Максим.
– Что вы сказали?
– Я говорю: идите вы!
– Вы что себе позволяете, Есаулов?!
– Я говорю: идите вы уже… в машину. Вниз спускайтесь. Водитель ждет… Миша, разыщи Махно. Его тоже – срочно вниз. А сам возьми Егора и дуйте за нами. На Петровскую набережную.
– Своим ходом, что ли? – шепотом уточнил подчиненный.
– Если деньги есть, можно и чужим. Не возбраняется.
– Но хоть после поощряется?
– Естественно. Первого числа зайдешь, – отмахнулся Максим.
– Сентября?
– Хрен тебе – июня.
– А почему так поздно?
– А потому что Международный день защиты детей. Раньше ЮНЕСКО всё одно не подсуетится…
Улица Мичуринская
Водкин уселся на ржавый остов «Москвича-412», который был припаркован недалеко от ресторана лет семь назад. В руках он держал здоровенную новую книгу «Крылатые фразы и афоризмы отечественного кино». Книгу эту он обнаружил в метро. Причем, когда хозяин книги ее забывал, Водкин преступно не напомнил ему об этом. Зато теперь Водкин был доволен. Книга оказалась очень хорошей и дорогой – 295 рублей. А сами афоризмы можно было читать как по минуте, так и по часу; как справо налево, так и наоборот.
Рядом, раскачиваясь на каблуках, стоял оперуполномоченный по фамилии Киг. Звали его Сеня. Сеня был из тех, кто мало разбирался в хитросплетениях мира и не имел воображения. Вообще. Если бы ему сказали проверить адрес проживания Бен Ладена, то он, не задумываясь, пошел бы его проверять. Один.
Третий же штык из арендованной Специалистом «группы захвата» подорвался в «Якиторию». Якобы в уборную. На самом деле сыщику Загрудному край как захотелось поиметь упаковку японских палочек для еды, и он решил их элементарно стырить.
– На хера тебе? – спросил Водкин.
– Подшучу, – достойно отозвался Загрудный.
– Над кем?
– На хера мне знать-то?! – довольно неожиданно для себя парировал Загрудный.
Собственно, на этом допрос и закончился.
Ресторан «Волна»
– Всё в порядке. Обменял. Вот только, как и предупреждал, курс в этой сувенирной лавке совершенно грабительский, – угодливо протараторил смотритель зала и, почтительно согнувшись, протянул Эдику деревянный эквивалент сотни зеленых денег.
– Оставь себе, – отмахнулся, как от назойливой мухи, Линчевский.
– Не понял? А?…
– Я говорю – пшел вон. Не видишь, людям поговорить нужно?
– А! Всё-всё, удаляюсь, извините, – зашаркал от греха подальше работник горячего цеха, повидавший на своем веку немало шизанутых клиентов. Но такого в его практике еще не было: сначала мужик заставил его срочно подорваться в ближайший обменник («тоже мне, нашел, блин, мальчика»), чтобы обменять сто баксов. А теперь эти же самые деньги широким жестом подарил: «Спрашивается, на хрена я рвал эту пятисотметровку туда-обратно? Меня бы и баксы вполне устроили».
– Ты подобным образом будешь проверять подлинность купюр из всех пачек? – усмехнулся Завьялов. – Кстати, сейчас ты весьма щедро одарил полового ста долларами. Но при этом проявил щедрость за чужой счет. Пока что это еще наши доллары. Ведь артефакт мы до сих пор так и не увидели. И меня даже начинают терзать смутные сомнения – а есть ли он у вас в наличии?
– Не запрягай, Гаврилыч.
– Не напрягай, Семёныч. Про «деньги-товар-деньги» слыхал?
– А ты меня никак марксизьму учить собрался? Не стоит. Я к наукам не способный. У меня другие таланты.
– Знаю я про твои таланты. Старуху музейную зачем завалили? Сопротивление оказала?
– Жену поучи щи варить.
– Слышь, ты, перхоть! – не выдержал доселе невозмутимо молчавший Валера Сазан. – Пожалей меня, пожалуйста. А то ведь иначе мне придется тебе глаза вынуть. А за это могут и посадить. А оно мне надо?!.. Короче, или быстро гони сюда этого Аниськина, или иди в жопу. Но тоже быстро. Чё мы тут с тобой время теряем?
– Дионисий.
– Сам-то понял, чё сказал?
– Я говорю: на самом деле папа с мамой его Дионисием назвали.
– Кого?
– Монаха. А Аниськин участковым работал. Кино такое в моем детстве было, не смотрел? А ты, Гаврилыч? Могу вкратце пересказать содержание.
– Век бы слушал… На деньги посмотрел? Слюной напился? С тебя достаточно. Валера, забери кейс.
– А нервишки-то у вас, парни, не к черту. Ладно, после дорасскажу. – Линчевский достал телефон, нажал кнопку и глумливо скомандовал: – Родезия! Приз – в студию! Ах, я и забыл, что ты у нас черт нерусский… Говорю: подваливай сюда с Аниськиным… «Хронику» неси, говорю…
– Видите, Сергей Гаврилыч, с какими папуасами приходится работать? Сплошное бескультурье, – довольно хмыкнул Линчевский. – Да, забыл поинтересоваться. Надеюсь, в ваши дальнейшие планы не входит наша физическая ликвидация в виде поджидающего на выходе снайпера? Согласитесь, ведь это же пошло?
– Соглашусь, – немного загадочно подтвердил Завьялов.
«Якитория», летняя терраса
– Пашк, к вам туда пару минут назад один мужик вошел. Полина обратила внимание – очень загорелый.
– Правильно обратила. Это тот самый подельник Линчевского. Я его сразу признал.
– И чего он?
– Подсел к этим троим. Сейчас… Передает Завьялову какую-то папку… Так. Он отдает ее охраннику. Тот встает… Лямка, охранник пошел на выход. Посмотрите там с Полиной повнимательнее.
– Предлагаешь сесть ему на хвост?
– Не знаю. Определитесь сами, по обстановочке. Если решите тянуть, я вам на подмогу отправлю Катерину.
– Понял… Вижу его… Мы перезвоним…
