Денис подъехал и с гаражей соседних мне кричит по поводу одной острой тогда темы: «Александр Сергеевич, не волнуйтесь, я решу вопрос!» И показывает над головой гранатомет! У меня чуть инфаркт не случился! Еле утихомирили его, чтобы он не нарешал ничего сгоряча-то… Сам ведь только-только освободился – и с гранатометом по городу! Иногда мне кажется, что мы тогда жили в одном из кругов ада, но зато дышали полной грудью… А Денис стал одной из моих рук – не знаю, правой или левой, но рука эта называется «любой ценой!» Есть у него присказка про дверь… Скажи-ка мне ее, Дениска, еще раз, вместо тоста!
Волков встал, одернул пиджак, сидевший на нем, как на известном шоумене, и поднял красивую пузатую рюмку с коньяком какой-то умопомрачительной выдержки:
– Если нет ключа – надо добыть отмычку, если отмычка не открывает – надо выломать дверь, если дверь не вышибается – надо снять ее с петель, если петли внутри – надо уронить стену. Все. Маленькое дополнение – это если надо любой ценой и если это надо тебе. За тебя!
Денис выпил и сел под общий смех и аплодисменты. Юнгеров надулся гордо, будто аплодисменты сорвал он сам:
– Во как! Видали?… Я… мне легко вспоминать те годы, ту прошлую жизнь, когда мы много чего накосорезили… Легко потому, что от крови удержались и народ по параднякам не валили. Бог упас от душегубства, хотя вокруг такая резня стояла! Трудно было в крови не запачкаться… А вот пронесло. И я очень хорошо помню, как еще до посадки собрал всех своих и стал объяснять, что надо жить мирно и что убивать мы не будем… До тех пор, пока не убьют кого-нибудь из нас…
В этот момент под сводами зала грянула песня «Каким ты был, таким ты и остался». Денис, улыбаясь, стал подтягивать. К нему присоединились остальные гости. Юнгеров вздохнул и сказал тихонько – не то, чтоб таясь, а просто не во весь голос:
– Я, Дениска, помню, как ты после того моего выступления пришел ко мне и сказал: «Спасибо, Александр Сергеевич!» Я: «За что?» А ты: «А за то, что мы вроде как мирные люди и все такое… Ведь в случае чего валить-то бы мне пришлось. Спасибо. Но вы не сомневайтесь – если надо, я сделаю… если очень надо…» Спасибо тебе Дениска… Я тогда и тебе, и себе пообещал: хорош, давайте начинать жить по-людски! Я обещаю тебе, Денис, мы не будем больше ронять стенки. Мы найдем, купим, воспитаем специалистов, которые нам культурно этак откроют дверь. А за дверью будет накрытый стол, где нам не будут тыкать в харю нашим прошлым… Хотя, конечно, сколько волка ни корми, а шакалы все равно найдутся!
– Не! – закричал сидевший напротив Евгений Шохин, гендиректор одной очень известной питерской фирмы, некогда носивший псевдоним Женя-Маленький. – Лучше так: сколько волка ни корми, а у медведя все равно толще!
Стол грохнул хохотом, и Юнгеров пошел к Жене, по дороге наваливая всем подряд на тарелки всякую снедь горстями и – наливая, наливая, наливая… ему было хорошо, его несло:
– На юбилеях принято много слов хороших говорить юбиляру, как о покойнике – либо хорошее, либо ничего. Но я-то еще жив! И поэтому говорю я сам, и говорю правду, и она мне нравится!
Наконец он добрался до Шохина, тот вскочил, чокнулся с Юнгеровым и, перед тем как опрокинуть в себя граммов сто (долларов на двести), крикнул:
– Гвардия выпивает, но не сопьется!
Стол согласно ухнул в ответ. Александр Сергеевич обнял Шохина:
– За тебя, Женя, за мою гвардию! Пару слов, маэстро…
Музыку кто-то притушил, и голос Юнкерса разлетелся по залу:
– Женя – это отдельная история… Он присоединился к нам в самую лихую годину – почти все сели… В общем – прижали нас к реке и накрыли пулеметами. Вокруг Антанта, Мурманск сдан, хозяйство трещит и начинает рушиться… Вот тогда Женя и появился, как черт из табакерки, говорит – хочу с вами, вы – правильные, я лучше с умными потеряю… И коллектив свой небольшой привел… Мы даже сначала, грешным делом, решили, что «прокладка»
[8]
чья-то… Так ведь не бывает… Ан бывает! Ты выиграл, Женя! Он, кстати, настоящий предприниматель, божьей милостью. У него всегда порядок, как в операционной. Дайте ему и его людям Дрезден в руинах после американской бомбежки – и он сделает из него место экскурсионного обслуживания! Сердце воина, ум бухгалтера! Он всегда мне вместе с деньгами приносил отчеты, я злился: «Какого черта, если я вам перестану доверять, то все – приплыли!» А он все равно приносил, потому как порядок есть порядок! Обратили внимание, какие универсамы в городе стали? Это его заслуга! Я ведь могу только завоевывать новое пространство, а его еще нужно осваивать и обживать… Кто-то, может, считает, что осваивать и обживать – это женская функция… Я вам сейчас расскажу про эту «женщину»! Порезали как-то нашего парня… Давно это было… Хочется сказать – так давно, что мне это рассказывал мой дед, а ему – его дед, а тот слышал это от самого Чингиза! Да… Приехал Женя с этой темой к нам в тюрьму, мы сидим, обсуждаем – трем… А Женя молчит, молчит… Он и тогда выглядел, как богатый английский физик. Однажды его даже с принцем Чарльзом перепутали… И вот сидит этот «принц» и говорит; «А чего гонять-то, эти уроды в "Астории" часто сидят, ну, я захожу в кафе и спрашиваю их старшего в лоб, берет ли он на себя ответственность за ту резню. Если он отвечает, что берет, я бью его в башню железом, а там посмотрим, как оно сложится!» А?! Каков!! Женя, я целую твое сердце! Я так рад, что ты остался несудимым – с твоим-то характером!
Над столом дрожал воздух. Кто-то запел «Там вдали за рекой». Подхватили хором – и получилось очень душевно, как на студенческих посиделках. Гости уже ели по-семейному, плюнув на манеры и этикет. Кто-то вкусно облизывал пальцы, причем не себе, а соседке, кто-то радовался, что горячий бараний жир стекает с подбородка прямо на итальянский шелковый галстук ручной работы. При этом – странное дело – никто не становился похож на загулявшее новорусское быдло.
Между тем Юнгеров поймал взгляд симпатичной тридцатипятилетней дамы в смелом декольте – а демонстрировать ей было что. Явно будучи уже навеселе, она хулигански провела язычком по верхней губе, глядя Юнкерсу прямо в глаза. Александр Сергеевич ринулся к ней, схватил рукой за шею, запустил пятерню в густые золотистые локоны и поцеловал крепко. В этой крепости, однако, было не очень много эротики, скорее больше ощущалась благодарность к былой страсти – уже погасшей. Почти.
– А вот Лариса… Она… Когда-то, когда еще на бензоколонках не хватало бензина, мы лихо подъехали к заправке, где она работала королевой. И я увидел в окошечке красивую женщину, которая плакала и от этого была еще красивее… Выяснилось, что и до этой бензоколонки, у самого Смольного расположенной, бандюги добрались. А мы тогда очень не любили бандитов, потому что сами были ими… Денис и его люди сумели уладить вопрос без стрельбы… Помнишь, Денис, ты ворвался в какой-то офис и ногой пробил «одиннадцатиметровый» прямо в голову какому-то уроду?
Денис заломил бровь, вспоминая, и неуверенно спросил:
