Помехи, словно снегопад, покрыли было экран, но вот уже на
экране появился верховный жрец его Храма в Махаратхе. Упав на колени, он трижды
прикоснулся своей кастовой метой к полу.
— Среди четырех чинов божественных, среди восемнадцати
воинств Рая, могущественнейший — Брахма, — завел священник. — Всесоздатель,
Владыка Небес высоких и всего, что под ними. Лотос прорастает из твоего
пупка, руки твои пахтают океаны, тремя шагами ноги твои покрывают все
миры. Барабан твоей славы наполняет ужасом сердца врагов твоих. В деснице
твоей колесо закона. Ты вяжешь катастрофы, как путами,
змеею. Приветствую тебя! Соблаговоли услышать молитву твоего
жреца. Благослови и выслушай меня, о Брахма!
— Встань… жрец, — сказал Брахма, не сумев
вспомнить его имя. — Что за неотложная надобность побудила тебя срочно меня
вызывать?
Жрец выпрямился, бросил быстрый взгляд на мокрого Брахму и
отвел глаза.
— Владыка, — сказал он, — я не собирался
нарушать покой твоего купания, но здесь сейчас находится один из твоих
смиренных почитателей, который хотел бы поговорить с тобой на темы, которые,
как мне показалось, могут иметь немалое значение.
— Один из почитателей! Скажи ему, что всеслышащий
Брахма слышит всех, и пусть он идет молиться мне, как и все, в Храме, для
этого, собственно, и созданном!
Рука Брахмы потянулась было к выключателю, но вдруг замерла.
— А как он узнал о линии Храм-Небо? — удивился
он. — И о прямом общении святых и богов?
— Он говорит, — отвечал жрец, — что он из
Первых и мне нужно передать, что Сэм хотел бы переговорить с Тримурти.
— Сэм? — сказал Брахма. — Сэм? Да этого не
может быть… сам Сэм?
— Он известен здесь как Сиддхартха, Бич Демонов.
— Жди моего соизволения, — промолвил
Брахма, — распевая покуда подобающие стихи Вед.
— Слушаю, мой Властелин, — ответил жрец и запел.
Брахма перешел в другую часть павильона и замер перед своим
гардеробом, решая, что надеть.
Князь, услышав, что его зовут, отвлекся от созерцания
внутренности Храма. Жрец, чье имя он позабыл, манил его с другого конца
коридора. Он пошел на зов и очутился в кладовой. Жрец нащупал потайной рычаг и
толкнул ряд полок, который, словно дверь, открылся вовнутрь.
Шагнув через эту дверь, князь очутился в богато украшенной
усыпальнице. Сверкающий видеоэкран висел над алтарно-контрольной панелью,
обрамленный бронзовым нагой, сжимавшим в зубах собственный хвост.
Жрец трижды поклонился.
— Привет тебе, правитель мироздания, могущественнейший
среди четырех божественных чинов и восемнадцати райских воинств. Из пупа
твоего произрастает лотос, руки твои пахтают океаны, тремя шагами…
— Подтверждаю правоту сказанного тобой, — перебил
Брахма. — Слышу и благословляю. А теперь ты можешь оставить нас.
— ?
— Да-да. Сэм наверняка оплатил частную беседу, разве не
так?
— Владыка!
— Все! Ступай!
Жрец быстро поклонился и вышел.
Брахма изучал Сэма; тот был одет в темные рейтузы,
небесно-голубую камизу, зелено-голубой тюрбан Симлы, к поясу из потемневших
железных колец были привешены пустые ножны.
В свою очередь, и Сэм разглядывал своего визави, чей силуэт
четко вырисовывался на черном фоне; одет он был в костюм из тончайшей кольчуги,
на который накинул сверху щегольский плащ, сколотый на груди брошью с огненным
опалом. Голову Брахмы венчала пурпурная корона, усеянная пульсирующими
аметистами, а в правой руке он сжимал скипетр, украшенный девятью приносящими
счастье самоцветами. Глаза — два темных пятна на темном лице. Нежные звуки вины
разносились вокруг него.
— Сэм? — сказал он.
Сэм кивнул.
— Пытаюсь догадаться, кто ты на самом деле, Великий
Брахма. Должен сознаться, что мне это не удается.
— Так и должно быть, — сказал Брахма, — если
кому-то суждено быть богом, который был, есть и будет всегда.
— Красивое одеяние ты носишь, — заметил
Сэм. — Просто очаровательное.
— Спасибо. Мне трудно поверить, что ты все еще жив. По
справкам ты уже лет пятьдесят не требовал нового тела. Это весьма рискованно.
Сэм пожал плечами:
— Жизнь полна риска…
— Согласен, — сказал Брахма. — Прошу, возьми
стул и садись. Устраивайся поудобнее.
Сэм так и сделал, а когда он опять посмотрел на экран,
Брахма восседал на высоком троне, вырезанном из красного мрамора, над ним
пламенел раскрытый зонт.
— Выглядит не слишком-то удобным, — заметил Сэм.
— Сиденье с поролоном, — улыбаясь, ответил бог —
Если хочешь, кури.
— Спасибо, — Сэм вытащил из привешенного к поясу
кисета трубку, набил ее табаком, тщательно умял и закурил.
— Что же ты делал все это время, — спросил
бог, — соскочив с насеста Небес?
— Взращивал свои собственные сады, — сказал Сэм.
— Мы могли бы использовать тебя здесь, — сказал
Брахма, — в нашем гидропонном департаменте. Что касается этого, может
быть, еще могли бы. Расскажи мне о своем пребывании среди людей.
— Охота на тигров, пограничные споры с соседними
царствами, поддержание высокого морального духа в гареме, немножко ботанических
штудий — все в таком роде, жизнь в ее банальности, — неспешно поведал
Сэм. — Теперь силы мои на исходе, и я опять взыскую свою юность. Но чтобы
вновь стать молодым, как я понимаю, мне придется подвергнуться промывке мозгов?
Так?
— В некотором роде, — признал Брахма.
— Могу я полюбопытствовать, с какой целью?
— Неправедный ослабнет, праведный окрепнет, —
изрек, улыбаясь, бог.
— Предположим, я неправеден, — спросил Сэм, —
каким образом я ослабею?
— Колесо сансары повернется для тебя вниз: тебе
придется отрабатывать бремя своей кармы в низшей форме.
— А у тебя под рукой нет данных — процента тех, кто
идет вниз, и тех, кто идет вверх?
— Надеюсь, ты не подумаешь, что я не всемогущ, —
сказал, прикрывая скипетром зевок, Брахма, — если я признаюсь, что
подзабыл эти данные.
Сэм хмыкнул.
