— Быть может, найдется способ кое-что возместить.
— Чего ты хочешь?
— Союзников.
— Ты хочешь, чтобы мы вступили на твоей стороне в
борьбу?
— Именно.
— А когда все закончится, ты вновь попробуешь заточить
нас?
— Нет, если до того нам удастся прийти к приемлемому
соглашению.
— Назови свои условия, — сказало пламя.
— В былые дни твой народ разгуливал — видимый или
невидимый — по улицам Небесного Града.
— Да, так оно и было.
— Теперь он укреплен значительно лучше.
— В чем это выражается?
— Вишну-Хранитель и Яма-Дхарма, Повелитель Смерти,
покрыли все Небеса — а не только Град, как было в стародавние времена, —
каким-то, как говорят, непроницаемым сводом.
— Непроницаемых сводов не бывает.
— Я повторяю только то, что слышал.
— В Град ведет много путей, Князь Сиддхартха.
— Отыщи мне их все.
— Это и будет ценой моей свободы?
— Твоей личной свободы — да.
— А для других из нас?
— В обмен на их свободу вы все должны согласиться
помочь мне в осаде Града — и взять его.
— Освободи нас, и Небеса падут!
— Ты говоришь за всех?
— Я Тарака. Я говорю за всех.
— А какую гарантию ты, Тарака, дашь, что этот договор
будет выполнен?
— Мое слово? Я был бы счастлив поклясться чем-либо,
только назови.
— Готовность клясться чем угодно — не самое
обнадеживающее качество, когда идет торговля. К тому же, твоя сила в любой
сделке становится слабостью. Ты настолько силен, что не можешь гарантировать
любой другой силе контроль над собой. Ты не веришь в богов, которыми мог бы
поклясться. В чести у тебя только игорные долги, но у нас здесь для игры нет ни
мотивов, ни возможностей.
— Но ты же обладаешь силой, способной контролировать
нас.
— По отдельности — возможно. Но не всех сразу.
— Да, это и в самом деле сложная проблема, —
сказал Тарака. — Я бы отдал за свободу все, что имею, но имею я только
силу — чистую силу, по самой своей сути непередаваемую. Большая сила могла бы
подчинить ее, но это не выход. Я и в самом деде не знаю, как дать тебе
достаточные гарантии, что я выполню свои обещания. На твоем месте я бы ни за
что не доверил мне.
— Да, налицо некая дилемма. Ладно, я освобожу тебя —
тебя одного, — чтобы ты слетал на Полюс и разведал все, что касается
защиты Небес. Я же в твое отсутствие еще поразмыслю над этой проблемой.
Призадумайся и ты, и, может быть, когда ты вернешься, мы сумеем заключить
взаимовыгодное соглашение.
— Согласен! Сними же с меня это проклятие!
— Узнай же мою мощь, Тарака, — сказал
пришелец. — Коли я обуздал тебя, так могу и отпустить — вот!
И пламя вскипело, выплеснулось от стены вперед.
Оно скрутилось в огненный шар и принялось бешено кружить по
колодцу, напоминая собой комету; оно пылало, как крохотное солнце, разгоняя
вековечный мрак; оно беспрерывно меняло свой цвет, и скалы сверкали то жутко,
то заманчиво.
Затем оно нависло над головой того, кого звали Сиддхартхой,
обрушив на него пульсирующие слова:
— Ты не можешь себе представить, как приятно вновь
ощущать свободу. Я хочу еще раз испытать твою мощь.
Человек внизу пожал плечами.
Огненный шар начал сжиматься. Хотя он и светился все ярче,
было это не накопление сил, а, скорее, некое усыхание; он словно сморщился и
медленно опустился на дно колодца.
Подрагивая, он остался лежать там, будто опавший лепесток
некого титанического цветка; потом его начало медленно относить по полу в
сторону, и в конце концов он опять очутился в своей прежней нише.
— Ты доволен? — спросил Сиддхартха.
— Да, — раздался после паузы ответ. — Не
потускнела твоя сила, о Бич. Освободи меня еще раз.
— Я устал от этого спектакля, Тарака. Быть может, мне
лучше уйти, оставив тебя, как ты есть, и поискать помощников где-либо еще?
— Нет! Я же дал тебе обещание! Что ты еще хочешь
получить от меня?
— Я бы хотел заручиться твоим отказом от раздоров между
нами. Либо ты будешь служить мне на таком условии, либо не будешь. Вот и все.
Выбирай и храни верность своему выбору и своему слову.
— Хорошо. Отпусти меня, и я отправлюсь к ледяным горам,
я наведаюсь в венчающий их Небесный Град, я выведаю слабые места Небес.
— Тогда отправляйся!
На этот раз пламя полыхнуло много медленнее. Оно
раскачивалось перед ним и приобрело почти человеческие очертания.
— В чем твоя сила, Сиддхартха? Как тебе это
удается? — спросило оно.
— Назови эту способность ума электролокацией
энергии, — ответил тот. — Такая формулировка ничуть не хуже любой
другой. Но как бы ты ее ни назвал, не пытайся столкнуться с этой силой опять. Я
могу убить тебя ею, хотя ни одно материальное оружие не может причинить тебе
никакого вреда. А теперь — ступай!
Тарака исчез, как головешка в водах реки, и Сиддхартха
остался стоять один, освещенный лишь огнем своего факела.
Он отдыхал, и мозг его наполнил лепет множества голосов —
обещающих, искушающих, умоляющих. Перед глазами поплыли видения, исполненные
роскоши и великолепия. Перед ним проходили восхитительнейшие гаремы, у ног его
были накрыты пиршественные столы. Аромат мускуса, запах магнолии, голубоватый
дымок курящихся благовоний проплывали, умасливая его душу, кружили вокруг него.
Он прогуливался среди неземной красоты цветов, и светлоглазые девушки с улыбкой
несли за ним кубки с вином; серебристым колокольчиком пел для него одинокий
голос, гандхарвы и апсары танцевали на зеркальной глади соседнего озера.
— Освободи нас, освободи нас, — пели они.
Но он лишь улыбался, и смотрел, и ничего не делал.
Постепенно превращались мольбы, жалобы и обещания в хор
проклятий и угроз. На него наступали вооруженные скелеты, на их сверкающие мечи
были наколоты младенцы. Повсюду вокруг него разверзлись дыры жерл, извергавших
омерзительно воняющий серой огонь. С ветки перед самым его лицом свесилась
змея, с ее жала падали на него капли яда. На него обрушился ливень пауков и
жаб.
