…Между тем Валера, который, естественно, не знал, что, по мнению Гамерника, ему можно доверять, вовсю рулил к «Аэродрому» Юнгерова. Штукин считал, что его второй контакт с Гамерником прошел успешно, и проговаривал про себя пункты, по которым собирался докладывать Александру Сергеевичу.
Валерка сам не мог понять, почему его не отпускает какое-то странное внутреннее напряжение – ведь вроде бы все пока складывалось нормально. Правда, непонятно откуда возникло ощущение, что Юнгеров как-то подостыл к его игре с Гамерником… Может быть, это просто кажется? Нервы, мнительность… «Интересно, – подумал Валера, глядя чуть покрасневшими глазами на дорогу, – а с этими пятьюдесятью тоннами, когда я их все-таки возьму от Сергея Борисовича… как с ними? Я, конечно, принесу их Юнгерову, а что он скажет? По идее, либо оставит мне долю, либо – под настроение – и всю сумму может зачесть мне, как премию… Хорошо бы в это настроение еще попасть…»
Штукин готовился к серьезному и обстоятельному разговору с Александром Сергеевичем, но, как это часто бывает в жизни, все пошло совсем не по плану, который Валерка сам себе нарисовал.
Юнгеров встретил Штукина радушно, но несколько рассеянно, видно было, что мысли его заняты чем-то другим и, видимо, очень серьезным. Когда Валерка поинтересовался, можно ли ему начать докладывать, Александр Сергеевич как-то неопределенно завертел головой, посмотрел на часы, выглянул в окно – там прямо к дому подъехала какая-то машина, – кивнул самому себе и, повернувшись к Штукину, сморщил лоб, словно размышлял – куда его деть:
– Так, погоди… Доложишь чуть попозже… Пойдем-ка…
Юнгеров стремительно двинулся в глубь дома, так что Валерка едва поспевал за ним. Штукин много раз уже бывал в загородном доме Юнгерова, но все равно плохо ориентировался в этом огромном строении, напоминавшем лабиринт. Валерка не сомневался, что один мог бы и самым настоящим образом заблудиться в этом доме.
Юнгеров вывел Штукина в какой-то холл, заставленный кожаными диванами и креслами. На стене висел огромный плоский телевизор, на журнальном столике высилась гора глянцевых журналов.
– Ты отдохни пока здесь, – велел Валерке Юнгеров. – Я кое-какие дела закончу, и тогда мы спокойно поговорим. Вон, можешь с телевизором поиграться – там через спутник больше сотни каналов должно показывать, но настройка почему-то все время сбивается. Ты в телевизорах и антеннах что-нибудь понимаешь?
– Не очень, – честно признался Штукин.
– Ну, вот и разбирайся, – нелогично распорядился Юнгеров и быстрым шагом вышел из холла.
Валерка, оставшись один, сначала развалился на диване, а потом взял в руки пульт от телевизора и начал нажимать на все кнопки подряд. Настенное чудо действительно показывало множество каналов, однако качество изображения оставляло желать лучшего. Штукин рьяно взялся за настройку, но с цветом и контрастностью все равно происходила полная ерунда. В конце концов Валера донастраивал телевизор до того, что сбились вообще все каналы, а сам телевизор мигнул и выключился.
– Вот и славно, – сказал Штукин, кладя пульт на журнальный столик и вытягиваясь на диване. – Вот и замечательно!
Он взял со стола три толстых глянцевых журнала и сунул их себе под голову. Глянец приятно холодил затылок, и Валерка не заметил, как задремал. Ему приснился странный сон – будто он бежит в огромном пустом доме по каким-то коридорам, а ему вслед гулко топают чьи-то шаги, и голос Гамерника, отражаясь от каменных стен, бьет по ушам, заставляя сердце сбиваться с ритма: «Ты не заблудился… блудился… дился… Ты за кого себя принял… ринял… нял…» Эхо от шагов и голоса нагоняло жуть – как в фильмах ужасов. Валерка застонал и проснулся. Вытерев рукой испарину со лба, он усмехнулся, мол, привидится же такое. Закуривая сигарету, он обратил внимание, что пальцы слегка дрожат. Штукин покачал головой и снова усмехнулся, постепенно успокаиваясь, но тут до него донесся звук, заставивший его вздрогнуть, – очень он похож был на голос Гамерника из его сна. Звук доносился от той стены, на которой висел телевизор. Валера решил было, что электрическое чудо снова заработало, нахмурился, встал и подошел к телевизору. Он не подавал признаков жизни. Штукин пожал плечами и хотел вернуться к дивану, но вдруг снова отчетливо услышал какие-то голоса. Они звучали очень странно – гулко и сопровождались коротким эхом, будто люди разговаривали в огромном зале, блицованном мрамором.
Валера не знал, что за стеной находился бассейн – в данный момент пустой, поскольку Юнгеров решил его очередной раз переделать – ему приспичило соорудить еще и маленькую вышку для ныряния. В коробке пустого бассейна почему-то не работали мобильные телефоны, это открытие сделал однажды Ермилов, после чего стал требовать, чтобы особо интимные разговоры проходили именно в этом месте. Юнгеров этим мерам предосторожности не особенно противился, хотя и смеялся над ними, говоря, что, когда в бассейне снова будет вода – надо будет устраивать секретные подводные совещания.
Штукин приложил ухо к стене, и голоса стали слышны более отчетливо. Разговаривали трое. Юнгерова и Ермилова Валерка опознал сразу, а вот третий голос – он тоже был знаком, но эхо его искажало…
– Да, не учли малехо… Переделаем… Есть такое дело. Но мы все равно перевесим…
Штукин пожал плечами, прикинул, а не вернуться ли ему на диван, чтобы никто не застукал его подслушивающим, но в этот момент голос Юнгерова заставил его напрячься и тщательно вслушиваться в каждое слово:
– Итак, сколько переведено в нал?
– Два миллиона ноль двадцать девять, – пробубнил в ответ Ермилов.
– Бешеные деньги, – усмехнулся третий собеседник.
– Послезавтра Вадик все упакует, чтобы было… – начал Ермилов, и его перебил Юнгеров:
– Чтобы все было красиво: ровно два лимона, перевязанные ленточкой. А ноль двадцать девять пустим на подарки всем подряд – ручки, папки, сумки, парфюм и прочая лабуда. В Москве ведь теперь и секретарше духи за двести баксов не подаришь.
– Дожили: тридцать тонн на туалетную бумагу! – засмеялся третий, и Штукин, окончательно прислушавшись, вдруг узнал этот голос – он принадлежал Крылову!
– Да, отрастили жопы! – крякнул Ермилов. Потом Юнгеров сказал что-то тихо и неразборчиво, и ему ответил Крылов:
– Так если бы мне с самого начала задачу поставили правильно! А то какие-то депутаты, ГУБОПы, ГУБЭПы… Сидят в дорогих гостиницах, кофеи распивают… Я часами могу говорить еще красивее их. У них одни тенденции, помноженные на нюансы. И все такие серьезные, только делать ничего не умеют. Но все готовы взять деньги за организацию непонятно чего. А организовывать – не надо! Надо, чтобы каждый день на свои рабочие места приходила пара трезвых сотрудников, умеющих заниматься сыском. Ну, технику им еще дать… И все!
– Началось! – гулко вздохнул Юнгеров. Крылов забасил в ответ еще громче:
– Ни хера не началось! Какого лешего перезваниваться, принюхиваться, причмокиваться? А?! Спросили бы у Крылова сразу: Петр, а можно ли выйти на самого большого начальника, дать ему на лапу, чтобы все завертелось и закрутилось в нужном нам направлении? Чтобы этого вашего злого гения с поэтической кликухой в центрифугу засосало?
