«Чудесно! — сказал Хуан, обращаясь к архиепископу Толедо. — Но почему эти господа думают, что хорошим наездником можно стать только прогулявшись по Африке? Смотрите!» — И, стегнув своего коня, он отпустил поводья… «Боже всемогущий, — прошептал архиепископ. — Боже всемогущий!..» Король лежал на земле бездыханный, с разбитой о камни головой. В Мадриде воцарился траур…
— Да они просто убили его! — пристукнул кулаком по столу мрачный Евагор. В который уже раз слушал он эту историю и в который раз был не на шутку сердит и расстроен.
— Да, скорее всего так и было — его убили, чтобы избавиться от Левона, — со вздохом подтвердила Овсанна. — И избавились.
…Нетрудно представить себе положение Левона после смерти Хуана. Радости Мадрида не было предела. Совет города, не теряя ни минуты, созвал духовенство, знатных и богатых людей и объявил единственным законным наследником престола дона Энрике, сына погибшего короля. На площадях будущей столицы вывесили флаги с именем нового правителя, желая тем самым показать, что единственным владыкой города является он, а не кто бы то ни было иной.
Состоялись пышные торжества. Горожане, кабальеро и идальго с огромным воодушевлением участвовали в многолюдных уличных процессиях. Проходя мимо дворца, участники процессии враждебными выкриками понуждали армянского царя покинуть город. Больше Левон Пятый в Мадриде оставаться не мог. Хуже того — он не мог оставаться даже в Испании. Это стало опасно для жизни…
На этом Овсанна замолчала, и некоторое время все тихо сидели за столом, слушая, как уютно потрескивают огоньки незаметно зажженных Майрик свечей.
История последнего армянского царя оказалась воистину печальной. Самсут слушала, а в голове у нее все чаще всплывали обрывки ее странных снов, которые каким-то чудесным, непостижимым образом словно иллюстрировали рассказ Овсанны. Эти горы, родники, камни, огонь и лед — теперь они оживали перед ней не во сне, а в преданиях, но оставались точно такими же — мудрыми, гордыми, одинокими…
Самсут совсем выпала из реальности, и ее вернул назад только голос Майрик:
— Да, история эта правдива и печальна. К сожалению, дальше было, как известно, только хуже. Но не в правилах гостеприимства так расстраивать гостя. Поэтому сейчас мы лучше помянем этого многострадального монарха настоящим армянским коньяком. Хорошо? И больше уже не будем печалиться… Кстати, Овсанна, ты, помнится, собиралась куда-то отъехать?
— Да-да, уже бегу, — спохватилась Овсанна, порывисто поднимаясь.
— А как же обед? — спросила Самсут, которой было немножко страшновато снова остаться одной.
— Не переживай, джан, — улыбнулась девушка. — Я за ужином свое наверстаю…
Санкт-Петербург, 15 июня, ближе к полудню
…В ожидании первой порции оперативных новостей Габузов вынужден был просидеть за клистирной чашкой окончательно осточертевшего за сегодняшнее утро кофе в общей сложности минут сорок. Погруженный в свои невеселые мысли, он и сам не заметил, как перед ним внезапно, невесть откуда материализовалась фигура Толяна. В уголках по-прежнему красных глаз оперативника плясали знакомые Габузову чертики. Так что ему не составило особого труда догадаться — результат есть, поплыл Лев Михайлович Оболенский, раскололся.
— Не возражаешь? — присаживаясь, поинтересовался Толян, намекая на кофе.
— Сделай милость. Более получаса сижу, давлюсь.
— А разве уже полчаса прошло? — удивился опер, отхлебывая из габузовской чашки. — Странно, а мне показалось минут пятнадцать, не больше.
— Ты долго будешь надо мной глумиться?! Что там Оболенский, дает показания?
— Ты меня удивляешь, амиго! Когда-то было иначе?! — весело усмехнулся Толян. — Как говорил товарищ Сталин: «Если враг не сдается, его… крепко пиздят». Короче, читайте научно-популярный журнал «Знания — силой!».
Только после этой фразы Сергей догадался, по какой именно причине приятель попросил его не возвращаться в закуток линейного отдела милиции. Похоже, «раскалывали» Оболенского теми самыми методами, которые человеку с корочками адвоката лучше не демонстрировать. Ибо дружба дружбой, а служба службой.
— Что с Самсут Матосовной?!
— Амиго, тебе необыкновенно повезло с клиенткой. Эта твоя гражданка Головина, похоже, удивительно фартовая баба. Интересно было бы на нее взглянуть: не удивлюсь, если у нее и формы такие же. Округлые.
— А округлость форм-то здесь при чем? — поморщился благочестивый Габузов.
— Да потому что эта Самсут как колобок: и от тебя ушла, и от киллеров ушла, и от насильников ушла…
— Ко мне она, между прочим, еще ни разу и не приходила, — нетерпеливо напомнил Сергей. — И вообще, можно обойтись без этих твоих аллегорий?
— Можно, — покладисто согласился Толян. — Короче, прёт ей как… Блин, ну и как тут обойтись без аллегорий?
— Про везение я уже понял. Дальше?!
— На данный момент расклад у нас примерно следующий: в первые три дня пребывания на островном государстве Кипр бригада международных сутенеров, предводительствуемая гражданином Оболенским, обработала почти всех своих беззаботных туристок, общим числом в восемь штук. Причем с двумя особо несговорчивыми проводил разъяснительную работу Анвар лично.
— А кто такой Анвар?
— Редкостная мразь и полнейший отморозок. Если Оболенский в этой команде исполнял роль эдакого интеллектуала-соблазнителя, то вот Анвар, будучи в реале настоящим животным, курировал, если можно так выразиться, направление извращенного «садомазо»… Так вот: у девятой девахи на нервной почве начались месячные, поэтому ею банально побрезговали и просто-напросто запугали возможными проблемами с бандитами по возвращении на историческую родину. Намекнув, что таковое возвращение может вообще не состояться. Неудивительно, что та скоренько отзвонилась родителям, и ей на счет перевели сумму, превышающую стоимость недельного тура на Кипр минимум в три раза. Я уже дал команду своим ребятам, и сейчас они метнулись к ее предкам снимать показания… Слушай, дай сигаретку… Что значит «здесь не курят»? Мы представители власти или пиписьки собачьи?.. Мерси!..
Далее начинается самое интересное: твою Самсут Матосовну гражданин Оболенский приготовил на сладкое. Чем-то она персонально ему приглянулась, а посему он решил сначала подложить ее под любителя восточной экзотики, торговца рыбой некоего Гусейна Самедовича, а уже потом трахнуть… пардон… её самолично. Вернее, самочленно.
— Сволочь! — отчаянно сжал кулаки Сергей.
— Сомнений не вызывает. Хотя, как я теперь понимаю, вожделение гражданина Оболенского удивительным образом сделалось для гражданки Головиной везением за номером два, если за «номер один» считать ее неявку на паром «Силья Лайн»… Помнишь, киллер по телефону говорил Швербергу, что вокруг этой Самсут постоянно крутится какой-то тип, который мешает им работать? Так вот это и был Оболенский. Именно он вчера днем увез Головину: сначала просто на прогулку, а потом на виллу к Гусейну Самедовичу. И тем самым фактически спас ей жизнь… Во закрутка-то, а? Нарочно не придумаешь.
