– Куда мы идем? – спросил он Мака.
– Следуйте за мной. Я покажу вам кое-что. Маргарита,
подержи лошадей.
Мак повел почтмейстера по кривой и темной деревенской
улочке, мимо конюшен, покосившихся заборов, отхожих мест и помойных ям, и вышел
за околицу. Здесь проходила старая, заброшенная дорога.
– Зачем вы привели меня сюда? – спросил Друэ.
– Это окольный путь, по которому можно проехать мимо
Сен-Менехольда, – сказал Мак.
– Но это же старая дорога. По ней никто не ездит!
Мак не хуже почтмейстера знал, что по этой дороге уже давно
никто не ездит. Но он знал и другое: как раз в этот самый момент через деревню
должна была проезжать королевская карета. Он специально увел Друэ из дому, чтобы
тот случайно не выглянул из окна и не узнал короля. Он был уверен, что ему
удалось предотвратить роковую случайность, помешавшую их величествам
благополучно пересечь границу.
– Вы с ума сошли! – негодовал почтмейстер, ноги
которого были мокрыми от холодной росы. – Какой дурак ночью поедет по этим
ухабам?
– Да, путники обычно ездят по большой дороге, –
сказал Мак, стараясь придать своему голосу оттенок таинственности. – Но
тише! Неужели вы не слышите топота копыт? Кто-то едет…
И он сделал вид, что прислушивается. Удивленный Друэ
замолчал. Вытянув шею, он завертел головой, оглядываясь по сторонам.
Удивительно, какой силой обладает воображение, подумал Мак. Он мог поклясться,
что слышит далекий топот лошадиных копыт. Звук становился все громче, словно всадники
приближались… Нет, конечно, это ему послышалось!
– Да, теперь я слышу! – воскликнул Друэ.
– Еще бы! – сказал Мак, довольный своей удачной
выдумкой.
Однако вскоре, к удивлению Мака, стук подков стал слышен
совершенно отчетливо, и ухо могло даже разобрать пофыркивание лошадей, скрип
колес и позвякивание рессор – королевская карета медленно тащилась по неровной,
размытой дождями колее, порой наклоняясь так сильно, что, казалось, она вот-вот
перевернется.
Молодая листва поблескивала в лунном свете; легкий ветерок
качал верхушки деревьев. Друэ замер, приподнявшись на цыпочки и вытянув шею. Он
глядел в ту сторону, откуда доносился лошадиный топот. Наконец из-за поворота
показалась карета. Лошади шли почти шагом, осторожно обходя глубокие ямы на
разбитой дороге. Почтмейстер заглянул в окошко кареты – и тотчас отпрянул в
сторону со сдавленным криком, словно увидел призрак.
– Его величество! – воскликнул он.
– Что случилось? – спросил Мак.
Карета проехала мимо.
– Вы видели? – сказал Друэ, повернувшись к Маку.
Голос почтмейстера дрожал от волнения. – Это же король Людовик собственной
персоной! Я видел его в прошлом году, на приеме для служащих королевской почты.
И королева тоже была вместе с ним!
– Вы, должно быть, ошиблись, – сказал ему
Мак. – Вы приняли за короля кого-то другого. В Париже есть немало людей,
похожих на него. Да и на королеву тоже…
– Нет-нет, – перебил его Друэ. – Это король и
королева, я узнал их! Спасибо вам, гражданин. Вы вовремя привели меня сюда. Я
должен вернуться в деревню и поднять тревогу!
Почтмейстер повернулся, чтобы идти. Мак не понял, что
произошло, однако почувствовал, что нужно действовать быстро и решительно. Он
вытащил из кармана тяжелый, туго набитый мешочек с песком – всякий опытный
грабитель имеет при себе вещи такого рода – и когда Друэ повернулся к нему
спиной, размахнулся и со всей силы ударил его по затылку этим мешком. Даже не
вскрикнув, почтмейстер тяжело повалился в высокую сырую траву.
Вновь послышался стук лошадиных копыт, и из-за поворота
вылетел высокий всадник на горячем коне. Короткий малиновый плащ развевался за
его плечами. Это был Мефистофель. С первого взгляда в нем можно было распознать
адского духа; его волшебный конь летел словно птица, едва касаясь копытами
земли. Когда демон подъехал ближе, Мак заметил, что из ноздрей коня вырывается
пламя, а из глаз сыплются искры.
– Вы видели? – прокричал он. – Здесь только
что проехала королевская карета!
– Да, – ответил Мак, – я видел ее. Но почему
они выбрали эту дорогу?
– Я показал им этот путь, – сказал Мефистофель с
гордостью. – Я сделал так, что королевская карета объехала Сен-Менехольд
стороной. Почтмейстер Друэ никак не сможет заметить ее из окна своего дома. Я
же говорил, что помогу вам!
– Ну и натворили вы дел! – в сердцах воскликнул
Мак. – Теперь все пропало! Вы спутали все мои планы! Зачем вы только
вмешались! Я же говорил вам, что справлюсь сам!
– Я же хотел вам помочь, – сердито ответил
Мефистофель и тут же пропал вместе со своим конем, словно его и не было.
Мак повернулся к Друэ, лежащему без чувств. Было похоже, что
очнется он еще не скоро. Мак взял его под мышки и оттащил подальше от дороги, в
кусты, прикрыв тело листьями папоротника. Затем пошел обратно к дому
почтмейстера, где его ждала Маргарита с лошадьми. У него остался только один
шанс спасти королевскую чету. Мост в Вареннах! Если Друэ не придет в себя еще
несколько часов, ему хватит времени, чтобы приехать туда вовремя и освободить
дорогу для королевской кареты. Если ничто не задержит их на мосту, королевская
чета сможет благополучно добраться до Бельгии!
Глава 11
Заря едва занималась, когда Мак наконец подъехал к городу
Варенны. В предрассветной мгле смутно вырисовывались темно-серые контуры
каменных домов. Сонные солдаты Национальной Гвардии, охраняющие покой горожан,
стояли на перекрестках, опершись на мушкеты. Предрассветную тишину нарушил
громкий топот копыт по булыжной мостовой, стократно усиленный эхом от высоких
каменных стен – Мак мчался по тесным кривым улочкам мимо дремлющих на своих
постах солдат.
Проскакав галопом через спящий город, Мак выехал к мосту
через реку Эр. Это был небольшой деревянный мост. На каменном основании стояли
толстые сосновые балки, поддерживающие арку моста, под которой Эр медленно и
плавно нес свои воды к морю.
Несмотря на ранний утренний час, мост был запружен крытыми
повозками и телегами, груженными разным товаром. Усатые парни с длинными
кнутами в руках переругивались друг с другом, пытаясь проехать вперед в этой
немыслимой тесноте, и громко чертыхались, когда колесные оси их телег цеплялись
за спицы колес соседних повозок. Топот, стук колес и скрип телег, крики возниц,
ржанье лошадей – весь этот шум напомнил Маку день, проведенный в лагере франков
под стенами Константинополя.
