– Важные новости, мой господин, – сказал
Василь. – Сам дож Энрико Дандоло хочет видеть вас. Вы должны явиться к
нему как можно скорее.
– Как?.. Правда?.. А как ты думаешь, чего ему надо от
меня?
– Мне он, разумеется, ничего не сказал. Но у меня есть
кое-какие соображения на этот счет.
– Что ж, поделись со мной своими мыслями, добрый слуга,
пока я буду умываться и приглаживать волосы.
И Мак приступил к своему туалету, жалея о том, что
Мефистофель и ведьмы, колдовавшие над его внешним обликом, не снабдили его
сменой белья.
– Ну, так что из себя представляет Энрико
Дандоло? – спросил он.
– Это грозный старец, – ответил Василь. – Как
венецианский дож, он командует отборной частью христианского войска. Его
солдаты очень дисциплинированы и хорошо обучены. Венеция пополняет наши
продовольственные запасы и поставляет нам другие необходимые товары. В ее руках
находится транспорт. Все, кто принимает участие в этой кампании, в какой-то
мере зависят от Венеции, и я думаю, что венецианцы не упустят случая напомнить
нам об этом. Сам Дандоло слеп и немощен телом, как человек, которому давно уже
перевалило за восьмой десяток. В таком возрасте знатные господа удаляются на
покой, к родному очагу, и слуги подают им по утрам овсянку в постель. Но не
таков Энрико Дандоло! Весь путь из Европы до стен Константинополя он проделал
верхом, вместе с войском. Под Сабо его видели в первых рядах гвардии, где он
призывал воинов покорить этот венгерский город, если они хотят, чтобы Венеция
приняла участие в Крестовом походе. В конце концов им пришлось подчиниться.
Конечно, поднялся ропот; многие говорят, что священная война превратилась таким
образом в авантюру, в которую их втянули ради защиты торговых интересов
Венеции. Лично я не осмелюсь иметь свое собственное мнение на сей счет до тех
пор, пока вы, мой господин, не скажете мне, на чью сторону вы встали.
– Мудрое решение, – сказал Мак, расчесывая
пятерней свои густые кудри.
– Встреча с венецианским дожем, – продолжал
Василь, – открывает перед вами разные возможности.
– Это правда.
– Союз с Венецией может принести вам сказочное
богатство, о каком не мечтал ни один смертный. Но, конечно, существует
альтернативный вариант.
– Какой же? – спросил Мак. Василь вытащил кинжал.
Попробовав острие кончиком пальца, он положил клинок на стол перед своим
господином.
– Вот добрая толедская сталь. Если вы против Венеции,
эта вещь может вам пригодиться.
Мак взял кинжал в руки и тоже попробовал острие. Затем
спрятал его в рукав:
– Да… возможно, она мне понадобится – оставить зарубку
на память.
Василь натянуто улыбнулся и, откинув полог, выглянул из
шатра. По его знаку подошли двое солдат с зажженными факелами в руках, чтобы
проводить Мака до шатра Энрико Дандоло. Василь упрашивал своего господина взять
его с собой, но Мак наотрез отказался исполнить его просьбу и оставил своего
молодого слугу в шатре, решив, что пришло время сделать свой выбор и исполнить
задачу, поставленную перед ним Мефистофелем. Лишние свидетели, подумал Мак,
могут только помешать. Чем дольше юноша будет оставаться в неведении
относительно его истинной роли в происходящих событиях, тем лучше.
Мак шел, глядя по сторонам. В лагере было неспокойно.
Несмотря на поздний час, бивачные костры горели ярко. Небольшие отряды пехоты
проходили мимо Мака и его провожатых быстрым шагом; несколько закованных в латы
всадников промчалось галопом, подняв пыль. Ночь была полна тревожных звуков –
лязганья металла о металл, ржания и топота лошадей, приглушенного ропота
человеческих голосов. Было похоже, что войско готовится к наступлению.
Наконец они подошли к просторному белому шатру. Сквозь щели
неплотно прикрытого полога пробивался слабый свет. Венецианский дож сидел за
низким столиком; перед ним стояло блюдо с драгоценными камнями, которые он
перебирал пальцами. Энрико Дандоло был довольно высок ростом; несмотря на свой
преклонный возраст, он держался очень прямо. Широкие одежды из жесткой парчи
ниспадали на пол, скрывая его фигуру; на голове у него была маленькая бархатная
шапочка, украшенная соколиным пером на венецианский манер. Седая бородка,
поблескивающая в лучах светильника, словно серебро, подчеркивала вытянутый овал
его лица. Тонкие бледные губы были поджаты, глаза подернуты мутно-серой
непрозрачной пленкой – причиной слепоты величавого старца была катаракта. Слуга
громко объявил о приходе лорда Фауста, недавно прибывшего с Запада, но
венецианский дож даже не поднял головы.
– Прошу вас, любезный господин Фауст,
присаживайтесь, – произнес Энрико Дандоло резким, дребезжащим голосом. Он
говорил по-немецки правильно, но с заметным акцентом. – Слуги уже подали
вино? Возьмите бокал, сударь, и располагайтесь поудобнее. Как вы находите эти
безделушки? – он указал на драгоценности.
– Раз или два мне приходилось видеть нечто
подобное, – сказал Мак, наклоняясь над столом, – но я никогда не
встречал более прекрасных камней. Великолепная коллекция! Какая дивная игра,
какой глубокий цвет!
– Взгляните на этот рубин, – продолжал Дандоло,
вертя в белой холеной руке драгоценный камень размером с голубиное яйцо. –
Разве он не прекрасен? Его мне прислал набоб Тапробэйна. А вот изумруд…– его
пухлые пальцы уверенно потянулись к большому зеленому камню, –
согласитесь, у него очень чистый блеск, что является большой редкостью для
таких крупных изумрудов.
– Да-да, – ответил Мак, – конечно. Но я удивляюсь,
сударь, как вы, будучи лишенным зрения, замечаете эти тонкости. Можно подумать,
что кончики пальцев заменяют вам глаза…
Дандоло рассмеялся резким, неприятным смехом, который
перешел в сухой кашель:
– Глаза на кончиках пальцев!.. Какая странная мысль!
Однако в ней есть доля правды. Мои руки любят прикасаться к драгоценным камням.
Перебирая их, они узнают каждую грань так же, как глаза узнают черты знакомых
лиц и формы предметов. Другой мой каприз – роскошная одежда. О, в этом я
настоящий венецианец. Я могу часами рассуждать о том, какими свойствами должны
обладать разные ткани. Но все это лишь старческие причуды. Я пригласил вас
отнюдь не затем, чтобы раскрывать вам секреты ткацкого ремесла и обсуждать
свойства самоцветов. У меня есть нечто несравнимо более ценное, чем эти
игрушки.
– Да, сударь? – сказал Мак.
– Смотрите, – Дандоло протянул руку к крышке
громадного деревянного сундука, стоявшего чуть поодаль. Открыв сундук, он
некоторое время ощупывал лежащие в нем предметы и наконец вытащил… плоскую деревянную
доску, завернутую в мягкий бархат. Венецианский дож развернул ткань, и Мак
увидел весьма искусно нарисованную картину.
