– Как вы думаете, что это? – спросил старик у
Мака.
– Не имею ни малейшего представления, – ответил
тот.
– Это чудотворная икона Св. Василия. Говорят, она неким
образом связана с Константинополем, и тот, кто обладает ею, держит в своих
руках нить судьбы всего города. Предание гласит, что до тех пор, пока икона
будет находиться в Константинополе, городу не грозит опасность. Никакие враги
не смогут разрушить его неприступные стены. Вы поняли, зачем я показал вам эту
вещь?
– Я… я теряюсь в догадках, сударь.
– Я хочу, чтобы вы кое-что передали от меня своему
господину. Вы внимательно слушаете меня?
– Да.
Мозг Мака лихорадочно работал, пытаясь разгадать сложную
политическую игру, которую вел дож Венеции, настоящий мастер интриг.
– Скажите Его Святейшеству, что я плюю на него, равно
как и на отлучение от церкви. До тех пор пока эта икона находится в моих руках,
я не нуждаюсь в его благословениях.
– Вы хотите, чтобы я ему это передал? – спросил
Мак.
– Да. Слово в слово.
– Хорошо. Я скажу это папе римскому, если, конечно, мне
удастся когда-нибудь с ним встретиться.
– Не шутите со мною, – холодно произнес
Дандоло. – Я прекрасно знаю, что вы – посланник Рима, хотя вы упорно
отрицаете это.
– К сожалению, вы ошиблись, – ответил Мак. –
У меня совсем иные интересы.
– Так вы и вправду не представитель папы римского?
Вскинув голову, старик уставился на собеседника своими
незрячими глазами, и Маку почудилось, что в мутной глубине этих глаз загорелся
адский огонь. Даже если бы он и был послан к венецианскому дожу папой римским,
он тотчас отрекся бы от своей миссии.
– Смею вас заверить, нет! Как раз наоборот! –
воскликнул Мак.
Дандоло отвел свой взгляд. Некоторое время он молчал,
размышляя над словами Мака, затем его тонкие губы тронула чуть заметная
усмешка:
– Как раз наоборот, а?
– Так точно!
– Так чьи же интересы вы представляете? – спросил
Дандоло.
– Я думаю, вы сами сможете догадаться, – уклончиво
ответил Мак, припомнив свой недавний разговор с Фаустом; ему показалось, что
эта осторожная манера ведения переговоров более всего подходит исполнителю роли
ученого доктора Фауста в данный момент.
Некоторое время Дандоло обдумывал свой ответ.
– Я понял! Вас, должно быть, прислал Зеленая Борода,
прозванный Безбожником. Он – единственный, кто до сих пор не имел здесь своего
представителя.
Не имея ни малейшего представления о том, кто такой Зеленая
Борода, Мак решил продолжать игру в вопросы и ответы вслепую.
– Я не скажу ни да, ни нет, – схитрил он. –
Но если бы я и вправду был человеком этой самой Зеленой Бороды, что бы вы
хотели передать ему?
– Скажите Зеленой Бороде, что мы всегда будем ему рады,
если он примет участие в нашей кампании. Мы высоко оценим ту помощь, которую
лишь он один сможет нам оказать.
– Я думаю, ваши слова его весьма заинтересуют. Но не
прибавите ли вы что-нибудь более конкретное?
– Он должен начать наступление на Берегу Варваров не
позже, чем через неделю. Вы сможете вовремя передать ему мое послание?
– Я много чего могу, – сказал Мак, – но
сперва мне хочется узнать, зачем ему нужно это делать?
– Как зачем?.. Кажется, я выражаюсь достаточно ясно.
Если Зеленая Борода, которому подчиняются все пелопоннесские пираты, будет и
дальше соблюдать нейтралитет, корсары с Берега Варваров могут разрушить наши
планы.
– Да, конечно, – поддакнул Мак, – а, кстати,
что это за планы?
– Овладеть Константинополем, разумеется. Мы,
венецианцы, и так уже до предела ослабили свой флот, когда выделили корабли для
перевозки войска франков сюда, в Азию. Если пираты нападут на наши далматские
владения в то время, когда мы увязли здесь, боюсь, нам придется очень жарко.
Мак кивнул и улыбнулся; однако на душе у него было отнюдь не
так спокойно, как он старался показать. Так, значит, Дандоло собирается взять
Константинополь! Этого нельзя допустить! Ни в коем случае! Значит, старик
должен погибнуть. Сейчас, когда ему, Маку, представился такой удобный случай.
Они одни в шатре, в лагере царит суматоха… Убить Дандоло будет несложно – ведь
он слепой, и Мак сможет незаметно подкрасться к нему…
Улыбающийся лже-Фауст вытащил кинжал из рукава.
– Вы понимаете, – прибавил Дандоло, вертя в
пальцах свой рубин, словно лаская его, – что мои планы относительно этого
прекрасного города простираются очень далеко. Кроме вас и вашего господина,
главы пиратов, о них пока еще не знает ни один человек.
– Это большая честь для меня, – учтиво ответил
Мак, размышляя, как лучше заколоть старика – вонзить клинок в грудь или в
спину?
– Константинополь видал на своем веку лучшие
дни, – задумчиво произнес венецианский дож. – Некогда слава о нем
гремела по всему свету. Многие народы боялись и любили его; многие искусные
полководцы и гордые императоры лелеяли в своем сердце мечту овладеть им, словно
редкой драгоценностью или прекрасной женщиной. Теперь этот город за зубчатыми
белыми стенами – лишь бледная тень былого Царьграда, дурная пародия на самого
себя, в которую превратило его неумелое правление слабых, безвольных и тупых
царей. Повелители Константинополя цепляются за остатки прежней роскоши, словно
престарелые кокетки – за яркие наряды и румяна, за ту мишуру, которая делает их
еще более жалкими и смешными. Что за печальная судьба для города, некогда
бывшего столицей могучего государства!.. И я положу этому конец. Нет, сам я не
приму константинопольской короны. С меня довольно и той власти, которой я
обладаю над Венецией! Но я посажу на византийский трон своего человека. Он
будет слушаться меня во всем, и тогда, надеюсь, для этой страны и ее древней
столицы еще настанет золотой век! Когда Венеция и Константинополь объединятся,
весь мир с восхищением будет глядеть на расцвет науки, ремесел и торговли,
который последует за этим союзом. Константинополь вновь обретет свое утраченное
величие и былую славу.
