Глава 4
Покинув Главный Банкетный Зал, Мак пошел по бесконечным
коридорам. Коридоры во дворце Великого Хана представляли собой настоящий
лабиринт, в котором новичку было очень трудно ориентироваться. К счастью, он
выбрал верное направление и ни разу не сбился с дороги. Однообразие коридоров и
галерей, через которые проходил Мак, угнетало его; ему казалось, что он обречен
целую вечность шагать по гладкому полу и по пологим лестницам, ведущим в
никуда. В каждом коридоре висели клетки с птицами – они качались на длинных
золотых цепях, прикрепленных к потолку. Шагам Мака вторило приглушенное эхо;
порою в полумраке коридора в нескольких шагах впереди него возникала фигура собаки
или грациозного оцелота – звери свободно бродили по дворцовым коридорам, не
обращая особого внимания на людей. Иногда до ушей Мака долетали отдаленные
звуки труб, ревущих на высоких и резких нотах, сопровождаемые грохотом большого
барабана. Дважды Мак сталкивался с разносчиками питья и кушаний – на их лотках
стояли кувшины и чаши, на серебряных блюдах лежало мясо, зажаренное на палочках
и ароматные монгольские энчилады
[34]
. По распоряжению Великого
Хана разносчики обходили все коридоры, чтобы заблудившиеся в этом огромном
лабиринте гости, тщетно пытающиеся отыскать дорогу в трапезную, не страдали от
голода и жажды.
Мак спустился в нижние покои дворца, где не было окон, но по
пути часто попадались искусно выполненные диорамы. Он проходил мимо небольших
березовых рощиц – в траве были расставлены чучела лесных зверьков, –
попадал в тропические джунгли, где из-за деревьев выглядывали озорные
обезьянки, шел по берегам спокойных рек. Эти подделки, конечно, не могли
заменить живую природу, но они разнообразили унылую пустоту галерей, и
благодаря им человек, блуждающий по длинным коридорам, не чувствовал себя
пойманным в каменный мешок. Всюду, где только хватало места, создавалась
иллюзия свободного пространства – художники, прекрасно владеющие перспективой,
рисовали пейзажи, а возле них ставили уменьшенные копии деревянных храмов, напоминающие
кукольные домики.
Наконец один из длинных коридоров вывел Мака в широкий
внутренний двор, вымощенный каменными плитами. Мак увидел много вооруженных
воинов – разбившись на группы по несколько человек, они выполняли сложные
упражнения с мечами, пиками и алебардами: одни нападали, другие отражали удары.
Наставники в красных повязках наблюдали за воинами, заставляя отрабатывать
каждое движение по несколько раз. Проходя меж рядов воинов, глядя на потные
спины и утомленные лица, Мак подумал, как это должно быть скучно – каждый день
и в жару, и в холод, по несколько часов заниматься военной подготовкой в этом
неуютном внутреннем дворе под надзором строгих наставников, приказывающих снова
и снова повторять сложные фигуры поворотов, взмахи мечами, удары пиками.
Медленно пробираясь на другой конец двора, где начинался
коридор, ведущий в покои принцессы Ирены, он глядел на упражняющихся воинов и
прислушивался к разноязыкой речи – очевидно, гвардию, охраняющую дворец,
набирали из разных мест. Благодаря заклинанию Мефистофеля Мак мог понять речь
каждого из воинов, но он слушал довольно рассеянно – ведь в грубых репликах,
которыми перебрасываются друг с другом простые солдаты, нет ничего интересного.
Однако имя Марко Поло, повторенное несколько раз, привлекло его внимание. Он
огляделся, чтобы выяснить, откуда долетел до его ушей обрывок разговора, и
заметил двух рослых бородатых воинов.
Они только что закончили упражняться в фехтовании и теперь
стояли чуть поодаль от остальных. Оба были одеты в кожаные рубахи и штаны, на
которых были нашиты бронзовые бляхи. Их курчавые волосы блестели от ароматных
масел и бальзамов, которыми они смазывали головы, следуя финикийскому обычаю.
Первый воин спросил:
– Ну, так что же ты хотел мне сказать про Марко Поло?
Другой ответил:
– Не следует говорить об этом в таком людном месте.
– Не волнуйся, – сказал первый. – Здесь
никто, кроме нас, не говорит на хайфасском диалекте среднеарамейского языка.
Действительно, это был очень своеобразный диалект,
непривычный для уха европейца. Однако Мак понял его так же легко, как понимал
родную речь; он отчетливо различал каждый звук вплоть до твердых приступов.
Остановившись неподалеку от этих двух солдат, Мак сделал вид, что поправляет
соскочивший с ноги башмак, и стал внимательно слушать.
– Пора приводить в исполнение наш план, – сказал
второй солдат. – Сама судьба помогает нам: сегодня вечером нас поставят
охранять Банкетный Зал во время пира. Тогда мы это с ним и сделаем.
– Убьем, да?
– Его смерти желает сам Владыка Финикии. Я получил от
него письмо, отправленное с почтовым голубем. Мы должны сделать это сейчас,
пока он не уехал из Пекина и не заключил торговых соглашений, ущемляющих
интересы нашего славного города Тира.
– Да здравствует Тир! – воскликнул первый.
– Тише ты, болван! Будь готов сегодня вечером.
И двое заговорщиков вновь начали звенеть мечами, выполняя
сложные приемы фехтования. Мак помедлил еще немного, застегивая ремешки
башмака, затем выпрямился и пошел через внутренний двор к коридору, ведущему в покои
принцессы. На душе у него было радостно: благодаря счастливому стечению
обстоятельств ему удалось раскрыть тайный заговор, и таким образом поручение
Мефистофеля казалось ему уже наполовину выполненным. Он решил разыскать Марко
Поло сразу же после беседы с принцессой и сообщить венецианцу об опасности,
угрожающей его жизни.
Глава 5
Принцесса Ирена скучала в своих покоях. Приход офирского
посла внес некоторое разнообразие в ее унылую жизнь, подчиненную строгим
правилам дворцового этикета.
– Вы должен понимать, – сказала принцесса, когда
они шли во внутренние комнаты по роскошным коврам, заглушавшим шаги. – Я
много любить гости, но плохо говорить монгольска.
– Именно это обстоятельство явилось причиной моего
визита к вам, принцесса, – ответил Мак на безупречном языке пушту. –
Поскольку я немного знаю ваш родной язык, я взял на себя смелость предстать
перед вами, ибо решил, что вы изволите побеседовать со мной до того, как
наступит время пира, вы понимаете?
