– Правда?.. Ну и что же? – ответил Мак, тщетно
пытаясь припомнить, что он говорил принцессе перед тем, как в комнату ворвалась
эта женщина.
– Я все слышала! Вы пытались соблазнить невинную
принцессу, пользуясь тем преимуществом, которое дает Малое Речевое Заклинание.
Очевидно, Мефистофель открыл вам это тайное заклинание, чтобы вам удобнее было
обделывать свои грязные делишки!
– Послушайте, – возмутился Мак, – вы либо
ошибаетесь, либо не за того меня принимаете. Я ведь ничего с ней не делал!
– В таком случае, как вы объясните тот шум, который я
слышала из соседней комнаты? Мне показалось, что там происходит какая-то
борьба. К тому же поза, в которой я вас застала…
– Это она пыталась соблазнить меня! – воскликнул
Мак, теряя терпение. – Она меня, а не я ее, вам понятно?
Илит презрительно скривила свои красивые полные губы.
Когда-то она была ведьмой – пышнотелой, с крепкими мускулами, которым могли бы
позавидовать многие мужчины. Это было довольно давно (по земным меркам,
разумеется) – в середине прошлой эры, но события тех дней, когда она со всей
страстью своей юной, неопытной души служила Темным силам, еще были довольно
свежи в ее памяти. Она постигла прелесть возвышенной, духовной любви лишь в
самом конце прошлой эпохи, когда без памяти влюбилась в Гавриила, синеокого
златокудрого ангела с таким бесстрастным взором, что в первый миг молоденькой
ведьме показалось, будто светло-голубые глаза ее возлюбленного вобрали в себя
холод всех ледников мира. Это случилось во время прошлой Тысячелетней войны меж
двумя великими Силами. Главнокомандующим Сил Тьмы был назначен уже знакомый нам
демон Аззи, пытавшийся переписать Историю о Прекрасном Принце на свой лад. Илит
была подружкой Аззи и помогала ему до тех пор, пока не встретила Гавриила.
Забыв своего прежнего друга ради новой любви, она оставила ремесло ведьмы.
Любовь преобразила ее (как видно, эта могучая сила властна не только над
смертными, но и над существами из Мира Духов); и, отрекшись от Зла, она стала
пламенной поклонницей Добра, ибо Добро было его стезей. Принеся нерушимые
клятвы Духа служить Добру, Илит вся отдалась своему новому служению. Раньше она
была легкомысленным, беспечным созданием, и самой серьезной проблемой, с
которой она сталкивалась, был выбор наряда для предстоящей вечеринки (которые,
к слову сказать, она очень любила). Теперь она стала законченным синим чулком и
строгой блюстительницей нравов, каких уже очень давно не видали на Небесах:
поистине, воинствующими фанатиками становятся отнюдь не праведники, а
раскаявшиеся грешники – те, кто однажды уже оступился. Бывшая ведьма следовала
Добру и Правилам Хорошего Тона (поскольку эти две вещи неразрывно связаны между
собой) с тем же неутомимым усердием, с которым она когда-то предавалась пороку.
Казалось, она не знала меры ни в чем; и иногда ее поступки удивляли даже
видавших виды старейших представителей Светлых Сил, которые за долгие годы
трудов во имя Добра уже успели разобраться, как вещи выглядят на самом деле.
«Она еще просто слишком неопытна, – говорили они, качая головами. –
Это ничего. Пройдет некоторое время, и она научится». Но время шло, а она все
никак не могла научиться.
– Вы злоупотребили своим положением, – отчитывала
Илит Мака. – Вас прислали сюда отнюдь не затем, чтобы вы соблазняли
молоденьких девиц, используя Речевое Заклинание. Вы – участник серьезного
научного эксперимента, а ведете себя как проказливый мальчишка! Вам было
поручено серьезное задание, а вы, вместо того чтобы выполнять его, проводите
время за легкомысленной болтовней и любезничаете с девушками. Я подам на вас
жалобу в Объединенный Совет Высших Сил Света и Тьмы – я уверена, что она не
останется без внимания и вам придется отвечать за все ваши проступки. А пока я
позабочусь о том, чтобы вам больше не удалось натворить здесь никакого
безобразия.
– Подождите, – взмолился Мак, – выслушайте
меня…
Он хотел подробно рассказать ей, как все было на самом деле,
но Илит ничего не желала слушать. Она считала, что это просто очередная ложь
дерзкого соблазнителя, воспользовавшегося неопытностью своей жертвы и
пытающегося избежать заслуженного наказания.
– Я помещу вас в такое место, где вы никому не сможете
причинить зла, – сказала Илит. – Я посажу вас в Зеркальную Тюрьму,
голубчик мой.
Отчаяние придало Маку сил, и он был готов сопротивляться. Он
поднял руки, защищаясь – неизвестно, что придет в голову этой сумасшедшей
блюстительнице нравов. Но какой бы хорошей реакцией он ни обладал, Илит
оказалась проворнее. Ей понадобилась какая-нибудь доля секунды на то, чтобы
взмахнуть рукой и щелкнуть пальцами. Ее яркие, тщательно ухоженные ногти
блеснули в свете ламп, словно маленькие зеркальца. Комната закружилась перед
глазами Мака; ему показалось, что он теряет сознание. Мгновение спустя он
увидел, что Илит исчезла. Он обрадовался, подумав, что она совсем пропала,
оставив его одного в комнате. Оглядевшись, он понял, что, если кто-то и пропал,
то это, несомненно, он сам. Помещение, в котором он находился, было ему
незнакомо; в нем не было видно ни выхода, ни входа.
Это была маленькая комната с зеркальными стенами.
Зеркальными были даже пол и потолок. Зеркала, расположенные под самыми разными
углами друг к другу, порождали бесчисленное количество отражений. Те из зеркал,
которые находились друг напротив друга, создавали иллюзию бесконечных темных
коридоров, ведущих в никуда, или мрачных провалов, зиявших прямо у ног
несчастного Мака. Изумленно озираясь по сторонам, он увидел несчетное множество
своих отражений: некоторые были повернуты лицом к нему, некоторые – боком или
спиной, а иные вообще были перевернуты вверх ногами. Он повернулся – его
отражения сделали то же самое. Он сделал осторожный шажок вперед – некоторые из
его двойников шагнули ему навстречу, другие же, наоборот, попятились. Еще шаг,
уже не столь осторожный – и он ударился о зеркальную поверхность. Он отступил
назад. Большинство отражений точь-в-точь скопировало его действия, а некоторые
продолжали идти дальше, не встретив на своем пути никакого препятствия. Мак
очень удивился, заметив, что его отражения каким-то образом обрели самостоятельность.
Такое чересчур вольное поведение его двойников показалось ему зловещим
признаком. Он начал наблюдать за их действиями и увидел, что один из его
зеркальных образов сидит в кресле и читает книгу. Почувствовав на себе чей-то
взгляд, двойник из Зазеркалья поднял глаза от книги и приветливо кивнул головою
Маку. Другой сидел на берегу реки и удил рыбу. Он был настолько поглощен своим
занятием, что даже не повернул головы, когда Мак поглядел на него. Третий
развалился в кресле, вытянув длинные ноги, и усмехался Маку в лицо. Тут
несчастный узник Зеркальной Тюрьмы почувствовал себя крайне скверно, и мысли
начали мешаться в его голове.
