На улицах было оживленно и людно. Казалось, все жители вышли
из своих домов; многие принарядились, как во время большого праздника. В этот
погожий весенний денек жизнелюбивые граждане Флоренции ликовали вместе с природой.
Над балконами и островерхими крышами домов развевались полотнища цеховых
знамен, украшенные гербами. Уличные торговцы на все лады расхваливали новейшее
кулинарное изобретение – пиццу. Вооруженные всадники в блестящих стальных
шлемах проезжали по улицам, прокладывая себе путь через толпу с той
бесцеремонностью, с какой это делает полиция всех времен и народов. Миновав
ряды тесно прижавшихся друг к другу палаток, где торговали одеждой, оружием,
мелкой домашней утварью, фарфором, фруктами, ароматными приправами и
благовониями, Мак оказался на углу широкой, шумной улицы.
Он огляделся, подумав, что сперва нужно подыскать себе
подходящую квартиру. Заглянув в свою сумку, он убедился, что кошелек его туго
набит новенькими блестящими золотыми монетами – Мефистофель не поскупился на
расходы, отправляя его в незнакомый город. Мак медленно пошел вдоль улицы,
разглядывая яркие вывески таверн, магазинчиков и мастерских. Его внимание
привлекла гостиница, расположенная в самом конце улицы. Стены просторного дома,
где размещалась гостиница, были окрашены в пастельный цвет. Над входом
красовалась вывеска – надпись, сделанная из листового золота, гласила:
«Парадизо».
Хозяин гостиницы, тучный краснолицый человек, недоверчиво
поглядел на нового посетителя – ведь по обычаям, принятым во Флоренции, знатным
господам полагалось посылать вперед слугу, чтобы объявить о своем прибытии.
Однако как только Мак развязал свой кошелек и вытащил оттуда золотой флорин,
круглое лицо хозяина расплылось в улыбке.
– Я отведу вам лучшие комнаты, любезнейший доктор
Фауст! Вы прибыли в наш город как раз накануне большого праздника. Мы,
флорентийцы, каждый год устраиваем публичные сожжения предметов, толкающих нас
на путь соблазна. Грандиознейшее зрелище!
– Да, я слышал об этом, – сказал Мак. – А где
будет проходить сожжение?
– Всего лишь через несколько кварталов отсюда, на
пьяцца Синьориа, – ответил хозяин. – Вам стоит посмотреть. Это будет
эпохальное событие. В городе только о нем и говорят. Каждый год к нам съезжаются
иностранцы – поглядеть на огромные костры. Но в этот раз Савонарола обещал
устроить нечто выдающееся.
– Любопытно было бы знать, что за человек этот
Савонарола.
– О, он монах, строго соблюдающий устав. Он живет очень
скромно, не то что иные князья церкви, которые имеют огромную власть и
используют ее не для общего блага, а для своих личных выгод. Он публично
обличает симонию, индульгенции и многие другие вещи, разлагающие святую
церковь. И еще он выступает за Французский Альянс.
– А что это такое?
– Это наш договор с французским королем. Пока он
действует, папа римский не может снова навязать нам Медичи, как ему очень
хотелось бы.
– Вы не любите этих Медичи? – спросил Мак.
– Не то чтобы совсем не любим… Они действуют достаточно
ловко. Лоренцо Медичи прозван Великолепным – не без основания, надо сказать.
Флоренция еще не видала более тонкого знатока и щедрого покровителя искусств.
Во время его правления наш город достиг своего наивысшего расцвета.
– И все же его правление приходится вам не по нраву?
Хозяин пожал плечами:
– За великолепие князей всегда платит народ. Городу
очень дорого обходится роскошь, в которой утопают Медичи. Кроме того, мы,
флорентийцы, свободные граждане и намерены сохранить свою свободу. Мы не
привыкли, чтобы нами правила одна семья.
Мак осмотрел отведенные ему покои. Быстро привыкнув к
роскоши, он стал весьма требовательным ко всяким мелочам, придающим жилью
комфорт, на которые настоящий доктор Фауст никогда не обращал внимания.
Убедившись в том, что шикарный номер, занятый им, вполне сгодился бы для
принца, путешествующего инкогнито, Мак подумал, что пора разыскать Маргариту.
Хозяин гостиницы объяснил ему, как пройти на шелковый рынок – маленькая
рыночная площадь находилась в конце улицы Фьезоле. Мак, не бывавший на востоке
и не видевший тамошних базаров, решил, что так должен выглядеть восточный
базар. И действительно, флорентийский шелковый рынок представлял из себя
красочное зрелище. Палатки стояли почти вплотную одна к другой, и под навесами
расцветали всеми цветами радуги пестрые шелка. На рынке было много китайцев,
одетых в длинные халаты, с неизменными черными косичками за спинами, – их
присутствие придавало площади восточный колорит.
Мак огляделся. Повсюду лежали шелка – груды материи самых
разных сортов и оттенков. Здесь были муаровые шелка, без которых не обходилась
ни одна модная лавка во Франции и в Нидерландах, узорчатый шелк, особенно
полюбившийся амстердамским портным, эстофады из грубого плотного шелка и
легкие, экпортирующиеся из Испании санбенито с открытым воротом. Всюду, где
только удавалось втиснуть два-три маленьких столика между соседними палатками,
дымились кофеварки и пахло свежим кофе. Тут же продавали спагетти – эту новинку
привез из Китая Марко Поло. Китайцы неосторожно назвали их лапшой, не ведая,
что в Италии им дадут новое, более звучное и изящное название. Обойдя весь
рынок, Мак наконец обнаружил Маргариту в одной из модных лавок (которые, к
слову сказать, были еще довольно редким явлением в те времена – век шикарных
магазинов и модных мастерских еще не наступил). Девушка охорашивалась перед
огромным зеркалом, которое держал перед нею хозяин лавки, маленький человечек с
заячьей губой, но на удивление ровными и крепкими белыми зубами – должно быть,
природа решила таким образом вознаградить его за уродство.
– Ах, синьор, – проговорил хозяин лавки, – вы
пришли как раз вовремя, чтобы посмотреть на свою госпожу во всей ее красоте!
Мак снисходительно улыбнулся. Он мог сделать широкий жест –
ведь он тратил не свои деньги, а Мефистофеля.
– Ну, что тебе здесь понравилось, дорогая? –
спросил он Маргариту.
– Ах, посмотри, – прощебетала она, – я
выбрала бальное платье. Прелестно, правда?.. Иоганн, тебе нужно заглянуть в
специальный магазин, где торгуют всем необходимым для мужчин. У синьора Энрико
можно найти самые модные камзолы и камичи.
– Камичи?.. – переспросил Мак.
Синьор Энрико, державший перед Маргаритой зеркало,
улыбнулся, отчего его заячья губа еще больше оттопырилась, и быстро заморгал
своими влажными, темными глазками.
– Это новинка, ее привезли к нам из Венгрии, –
сказал он. – Легкий, небрежный стиль. Вечерний костюм предполагает трико,
обтягивающее ноги, которое носят с панталонами особого покроя. Гульфик панталон
будет лишь слегка подчеркивать вашу мужественность, а не кричать о ней до
небес…
