– Ах, как он говорит! – воскликнула Маргарита.
Мак почувствовал себя немного неловко – он никак не мог
понять, о чем идет речь, не мог ухватить общую нить разговора; но, подумав о
том, каким удовольствием для состоятельного мужчины является покупка дорогих
нарядов своей подруге, он приободрился. Когда Маргарита закончит делать
покупки, он сможет подыскать что-нибудь для себя, попросив Мефистофеля выдать
ему вперед часть причитающегося ему вознаграждения, если возникнет нужда в
деньгах. Правда, Мефистофель не сказал ему, каков размер его вознаграждения.
Мак пожалел, что не обговорил этот пункт сделки заранее. Однако сейчас, похоже,
подвернулся удобный случай расставить все точки над «i». Ведь если его не
устроит то, что ему полагается по договору, получится, что он работает задаром
и только зря теряет время, участвуя в Тысячелетней Войне.
– Ты прекрасно выглядишь, дорогая, – сказал Мак
Маргарите. – Поторопись, пожалуйста. У меня есть одно важное дело.
– Какое дело, дорогой?
– Мне нужно найти картину Боттичелли. Если мне удастся
ее разыскать, то можно будет устроить одно выгодное дело.
– Боттичелли? – вмешался Энрико. – Может
быть, я смогу быть вам полезен. Я знаю всех художников. Для меня будет
величайшим наслаждением предложить вам свою помощь и свой опыт в оценке картин…
О нет! – воскликнул он громко, и Мак вздрогнул от неожиданности, –
моя помощь вряд ли понадобится. Синьор, по-видимому, знаток живописи.
– Что ж, – улыбнулся Мак, – давайте проверим
это на деле, не откладывая на завтра то, что можно сделать сегодня.
И Мак пошел к выходу. Внезапно дверь распахнулась, и тучный,
странно одетый человек чуть не сбил его с ног.
– Доктор Фауст! – прокричал он, задыхаясь. –
Мне нужен Иоганн Фауст! Доктор, прибывший из Германии! В «Парадизо» мне
сказали, что он пошел сюда!
– Я тот, кого вы ищете, – ответил Мак. – Что
случилось, мой друг?
– Мой господин! Он умирает! Когда он услышал, что в
городе объявился доктор из Германии, он послал меня разыскать его. Ах, сударь,
если вам удастся исцелить моего господина, вас наградят по-царски. Вы сможете
пожелать все, что вашей душе угодно.
– Гм… Вообще-то я… я сейчас занят…– пробормотал Мак,
боясь обнаружить свое невежество. Жители Флоренции показались ему очень
вспыльчивыми, и он опасался, как бы ему не пришлось расстаться с головой, если
его разоблачат. – У меня мало свободного времени… Как, вы говорите, зовут
вашего господина?
– Мой господин – Лоренцо Медичи, прозванный Великолепным.
– Кажется, дело принимает нужный оборот, – шепнул
Мак Маргарите. А вслух добавил: – Сложи вещи, дорогая, и жди меня в гостинице.
Я вернусь к тебе, как только исполню свой долг милосердия.
Глава 5
Слуга Лоренцо Медичи повел Мака к своему господину. Палаццо
Медичи было расположено в живописном месте неподалеку от Арно. Стройные колонны
из белого мрамора и портик в греческом стиле придавали этому прекрасному дворцу
изящество и величавую простоту. Двери из полированного красного дерева были
украшены затейливой резьбой – этот стиль ввел Дамьято, прозванный Проклятым. У
дверей стояли важные лакеи в ливреях и белых рубашках, сшитых по последней
неаполитанской моде; смерив Мака презрительными взглядами, они преградили ему
путь: его платье, вполне приличное для такого места, как рынок, выглядело
слишком бедно в сравнении с их собственными ливреями. Старик-слуга,
сопровождавший мнимого доктора, что-то шепнул разряженным лакеям, и Мака
пропустили во внутренние покои.
Стеная и заламывая руки, слуга повел Мака по длинному
коридору. На стенах висели картины, писанные маслом – благодаря знаниям,
полученным от Мефистофеля, Мак мог оценить их. Подойдя к двери в дальнем конце
коридора, слуга постучал и осторожно открыл ее. Заглянув внутрь, Мак увидел
роскошные, поистине царские покои.
Стены зала были украшены картинами великих мастеров, а на
мраморных и столиках тут и там стояли миниатюрные скульптуры и статуэтки.
Богатый восточный ковер покрывал пол, а к потолку на тяжелых бронзовых цепях
была подвешена огромная хрустальная люстра. Пламя горящих светильников
отражалось в прозрачных подвесках, сверкающих, словно алмазы. Тяжелые шторы на
высоких окнах были опущены, сквозь них кое-где пробивались слабые лучи света.
Сильный запах серы не мог заглушить того специфического кислого запаха, который
всегда присутствует в комнате, где лежит больной. На столе у окна стоял поднос
с остатками роскошной трапезы; терпкий аромат вина, приправленного пряностями,
смешивался с резкой вонью испражнений на полу, где собаки грызли кости.
Посередине этого зала, словно величественный королевский
трон, возвышалась огромная кровать. Ножки кровати и высокие деревянные
столбики, поддерживающие балдахин, были покрыты искусной резьбой; занавеси из
легкого, полупрозрачного шелка ровными складками ниспадали на тонкие белые
простыни. На столиках возле кровати горели высокие белые свечи в серебряных
подсвечниках. Несмотря на то, что день был достаточно теплым, в камине горел
огонь.
– Кто здесь? – послышался негромкий голос.
