– О! Это Эвмениды, мои старые знакомые! –
воскликнул Одиссей, направляясь к трем сестрам. Ахиллес пошел следом за
ним. – Здравствуйте, Тисифона и Алекто! Здравствуй, Мегера! Кажется, вы
проделали неблизкий путь из старой доброй Эллады.
– Здравствуй, Одиссей, – ответила Алекто. Это была
высокая и худая женщина с крупными, мужскими чертами лица; ее волнистые седые
волосы были аккуратно уложены в пучок. Нацелив на Одиссея свой орлиный нос,
которому мог бы позавидовать не один знаменитый полководец или политик, и не
сводя с героя круглых немигающих серых глаз, она добавила: – Мы знали, что ты
пойдешь именно этим путем, и ожидали тебя здесь.
– Но как вы могли предугадать это? – спросил
удивленный Одиссей. – Никто, кроме ведьм, не знал, куда мы направились.
– Мы ведь в близком родстве с ведьмами, – сказала
Алекто. – Мы побывали на Кухне Ведьм и там узнали, что вы пошли прямо
через этот луг, который зовется Лугом Интерлюдий. Сюда закрыта дорога злу, в
какие бы одежды оно ни рядилось; вот почему мы вынуждены были изменить свой
облик. Мы сейчас не при полном параде, как видишь; однако обратное
перевоплощение займет лишь несколько минут, и мы снова будем выглядеть как
надо…
– О, нет, вещие девы! Что вы! Вам к лицу любой
наряд, – быстро ответил Одиссей. – А вот и мой друг Ахиллес. Иди к
нам, Ахиллес. Ты знаком с этими дамами?
Ахиллес медленно, осторожно приблизился и встал рядом с
Одиссеем.
– Кажется, мы уже встречались, когда я навещал Ореста
[56]
, – застенчиво проговорил он. – Но что привело вас
сюда, о неразлучные сестры, и зачем вам понадобилось разыскивать Одиссея?
– Мы искали не Одиссея, а тебя! – раздался резкий
голос Тисифоны.
Ахиллес заметно побледнел:
– Меня?.. Но что я такого сделал?..
– Мы должны настичь Фауста и пропавшую женщину, которая
сейчас находится вместе с ним – ее-то мы и ищем. Я имею в виду твою жену
Елену, – ответила Алекто.
– А зачем вы ищете Елену? – спросил вконец
растерявшийся Ахиллес.
– О, мы не имеем ничего против нее лично. В этой
истории она выступает как невинная жертва обмана, которая должна быть
возвращена обратно в царство Аида. Мы как раз представляем службу
Трудоустройства и Размещения Персонажей Античности, прибывающих в этот мир.
Аззи Элбуб, демон, укравший Елену, нарушил целый ряд важнейших правил, когда
взял Елену из подземного царства. Он не имел никакого права переносить ее в
современный мир. Мы строго следим за тем, чтобы подобных нарушений было как
можно меньше, и исправляем те, что уже совершены. Мы собираемся вернуть Елену
тебе… Но что с тобою? Ты как будто не рад этому?
– О нет, напротив, я очень рад! – воскликнул
Ахиллес, хотя в глубине своей души он отнюдь не был в том уверен. – Я и
сам явился сюда для того, чтобы ее разыскать.
– Это хорошо, – одобрила Алекто. – По правде
говоря, я не была уверена в твоих намерениях. Слишком много древних героев,
покинув царство Аида, начинали вести себя отнюдь не так, как подобает отважным
мужам. Они слонялись по Земле без дела, предаваясь обжорству и лени, позабыв о
своем долге и упиваясь всеми радостями вновь обретенной жизни, всеми
наслаждениями, доступными тем, кто имеет телесную оболочку.
Ахиллес что-то неразборчиво пробормотал в ответ.
Они проговорили еще несколько минут – дольше беседовать им
не позволяло время: ведь двум героям предстояло отправиться на поиски Елены, и
им нельзя было тратить драгоценные мгновения на пустую болтовню.
Часть 6 - Марло
Глава 1
День 30 сентября 1588 г., весьма замечательный день в жизни
Лондона выдался на редкость хмурым, но безветренным. В этот самый день
Саутворкский «Театр Розы» открыл свой новый сезон премьерой «Доктора Фауста» –
пьесы, в которой главную роль предназначалось сыграть Эдварду Аллейну. Это
представление, конечно, было не единственным важным событием в жизни города; однако
нужно отметить, что «Доктор Фауст» был первой пьесой, поставленной Театром
после того, как над Лондоном в очередной раз пронеслось черное дыхание моровой
язвы. Подобное обстоятельство придавало спектаклю особую прелесть в глазах
публики, и дирекция труппы ожидала полного аншлага. Знаменитый «Пир во время
чумы» еще не был написан в то время; но показное веселье горожан, еще не
оправившихся от всех бед, которые приносит с собой страшная болезнь, могло бы
послужить прообразом пушкинской трагедии.
Невзирая на непогоду, люди стекались к театру со всех концов
Лондона и даже из весьма отдаленных от города предместий – из Грейвслайнса,
Свис Котеджа и Хэмптон Корта, из Шефердс Милла и Рейндирс Хида, из Бэксби и
Велтеншира. Они переправлялись через Темзу на паромах и нескончаемой вереницей
брели по Лондонскому Мосту. Еще до вечерней зари целые толпы собрались на
площади, и теперь все ждали лишь сигнала трубы, возвещающего начало
представления.
Мак и Мефистофель материализовались в одном из лондонских
трактиров накануне премьеры.
– Господа! – воскликнул трактирщик, весьма
удивленный неожиданным появлением двух мужчин на том самом месте, где еще
секунду назад – он мог поклясться в этом – никого не было. – Я что-то не
видел, как вы сюда вошли.
– Наверное, потому, что вы в это время любезничали со
служанкой, – ответил Мефистофель.
– О, нет, сэр! Я был вот здесь, за этой стойкой –
чистил медную посуду и болтал с матушкой Хенли, которая каждый день снабжает
нас отличной провизией…
– Если вы не заметили, как мы вошли – так что с того?
Уж не хотите ли вы сказать, что мой друг и я прибегли к волшебству, чтобы
попасть в ваш убогий трактир? – осведомился Мефистофель.
– Ни в каком случае, господин мой! – воскликнул
трактирщик. – Зачем тратить время на колдовство, если дверь в наше
заведение всегда открыта! Чем могу служить вашей милости?
– Принесите-ка бутылку мальвазии – самой лучшей,
которая у вас найдется, – сказал Мефистофель. – Что вам заказать,
доктор? – спросил он Мака.
