Мак оглянулся кругом – они сидели за длинным, грубо
сколоченным деревянным столом в просторном общем зале трактира. Рядом, за тем
же столом, пировали молодые люди с длинными, до плеч, волосами, одетые в темные
куртки, – студенты, догадался Мак. Они были увлечены разговором и не
обращали ровно никакого внимания на соседей. Очевидно, только что меж ними
произошел какой-то спор – они говорили громко, временами помогая себе плавными,
продуманными жестами; некоторые пожимали плечами и скептически усмехались.
Девушки-служанки торопливо пробегали из кухни в зал, неся
полные подносы, и возвращались обратно на кухню с грудами грязных тарелок. На
подносах стояли высокие стаканы с вином и тарелки с устрицами, щедро политыми
красным соусом; сбоку лежали ломти хлеба.
В зале царил полумрак; лица пирующих за соседними столиками
было невозможно разглядеть. Время от времени из дальнего угла раздавались
взрывы грубого хохота, свист, улюлюканье, громкое пенье – студенты наслаждались
жизнью на свой лад. Они были молоды, и им казалось, что весь мир лежит у их
ног. Они учились в Париже, городе роскоши и процветания, удовольствий и
просвещения, молва о котором облетела весь мир. Головы студентов сладко кружились
– не то от собственных школярских успехов, не то от выпитого вина.
– Какой нынче год и что здесь происходит? – тихо
спросил Мак у Мефистофеля.
– Год 1789, – сказал Мефистофель. – В Париже,
как и во всей Франции, весьма неспокойно. Пожар американской революции
перекинулся на Европу. Простой люд готов восстать и свергнуть монархию. Король
уже не может держать в своих руках бразды правления страной, как это было в
давно прошедшие времена. Двор уже не является оплотом власти; министры и высшие
чиновники, назначенные из числа благородных дворян, насквозь продажны. Народ
волнуется. Наступает заря новой эпохи: заря – для толпы, для черни, для так
называемых «народных масс», закат – для правящей верхушки, для знати, для
небольшого кружка избранных. Во дворце Тюильри несчастный король Людовик XVI и
его жена Мария-Антуанетта, напуганные угрозами и бранью со стороны своих
непокорных подданных (которые день ото дня становятся все смелее, если не
сказать – нахальнее), задумали бежать в Бельгию, где их будут ждать верные
друзья, видные деятели партии роялистов, стоящие во главе нескольких армий.
Войска целиком преданы их величествам и горят желанием отомстить за обиды и
оскорбления, нанесенные французским монархам. Побег короля и королевы назначен
на сегодняшнюю ночь.
– Весьма любопытная история, – сказал Мак. –
Но удалось ли королю и королеве осуществить свои планы?
– Увы, – ответил демон. – История говорит,
что в решающие моменты их ждала неудача. В итоге монаршую чету доставили
обратно в Париж под конвоем солдат Республиканской Гвардии. Вскоре после этого
король и королева были публично казнены – они сложили свои головы на гильотине.
– Они, наверно, были очень плохими и сделали в своей
жизни много зла, эти король и королева? – робко спросил Мак.
Мефистофель невесело усмехнулся:
– Они не были плохими. Каждый из них – просто дитя
своего времени, своей страны. Их смерть не будет искуплением и не избавит
страну от бед. Напротив – казнь королевской семьи вызовет возмущение во всем
цивилизованном мире. Разразится жестокая война. Франция будет вынуждена в
одиночку противостоять армиям всей Европы…
– Я полагаю, вы хотите, чтобы я спас короля и королеву.
– Вам самому предстоит решать, что вам делать, –
сказал Мефистофель. – Но если вы их спасете, это будет выдающийся
поступок.
– Так что же конкретно вы мне предлагаете?
– Как я уже сказал, побег назначен на сегодняшнюю ночь.
Поодиночке, стараясь не привлекать внимания, король и королева выйдут из дворца
и сядут в кареты, заранее приготовленные верными людьми. Однако уже в самом
начале возникнет досадное препятствие. Мария-Антуанетта потратит слишком много
времени на сборы, и в результате этой задержки экипажи отправятся на несколько
часов позже назначенного срока. Герцог де Шуазель, стоящий во главе отряда
преданных королю гусар, должен встретить их величества в лесу, в нескольких лье
от Парижа. После нескольких часов тревожного ожидания герцог покинет свой пост,
решив, что побег не удался. Это один из важнейших моментов.
– Есть и другие?
– Да, несколько. Когда кареты их величеств будут
проезжать мимо деревни Сен-Менехольд, некто Друэ случайно увидит короля в окне
экипажа и узнает его. Друэ тотчас же поднимет тревогу; в конце концов Людовик
XVI будет взят под стражу. Вы видите, что это небольшое дорожное происшествие
послужит причиной провала плана. Если кто-то сумеет отвлечь внимание Друэ…
– Я начинаю понимать, – сказал Мак.
– О, даже если предотвратить эту роковую оплошность не
удастся, жизнь их величеств еще можно будет спасти, – продолжал Мефистофель. –
Если мост в Вареннах будет свободен, королевская карета беспрепятственно
проедет по нему. Путь в Бельгию будет открыт. Беда в том, что, по имеющимся
сведениям, на мосту собралось множество экипажей, преградивших дорогу карете
беглецов. Итак, судьба дает вам три случая, Фауст: опоздание Марии-Антуанетты,
встреча с Друэ в Сен-Менехольде и вынужденная остановка на мосту в Вареннах.
Изменив хотя бы один из них, вы измените историю. Вы готовы?
– Как всегда, – ответил Мак.
– Прекрасно. Пожалуйста, Иоганн, постарайтесь. Помните:
это ваш последний шанс. Я буду наблюдать за вами. Может быть, даже помогу в
чем-либо.
У торговки рыбой, случайно проходившей мимо, Мак узнал, что
Мария-Антуанетта находится в Версале, в нескольких лигах от Парижа. На площади
Сен-Мишель он увидел дилижанс и, заплатив сантим, занял свое место среди других
пассажиров. Экипаж, запряженный четырьмя лошадьми, загромыхал по парижской
мостовой. Он тащился, останавливаясь на каждом углу; некоторые пассажиры
выходили, на их место садились новые. Наконец карета выехала на проселочную
дорогу, петлявшую среди полей и перелесков.
Мак вылез из дилижанса у Версальского дворца и направился
прямо к парадному входу. Часовой в великолепной малиново-белой форме – цвета
королевы – преградил Маку путь, угрожающе подняв пику:
– Эй, ты! Куда лезешь? Чего тебе надо?
– Я хочу попросить королеву об аудиенции…
– Она никого не принимает сегодня.
– Доложите ее величеству, что доктор Фауст просит
принять его, – сказал Мак. – Она наградит вас. А я кое-что прибавлю
от себя.
И Мак протянул часовому золотую монету.
