— Нет, пани Елена, — ответила девушка, — Михелину я заберу. У нее в Москве есть бабушка и дедушка. Может, внучка им тоже продлит жизнь.
Пани усмехнулась:
— Тебе виднее, — и внимательно посмотрела Соньке в глаза. — А что такое твоя нынешняя жизнь?
— Не знаю… — не сразу ответила та и повторила: — Не знаю. Жизнь! Куда-то бежит, катится, а вот куда — понять не могу. И самое главное, не могу такую жизнь остановить.
— Устала?
— Пока нет. Но со временем, думаю, устану. — Сонька взяла пальцы пани, крепко сжала. — Сейчас попробую, пани, объяснить. Каждый день страх, каждый день опасность. Но каждый день ты не можешь без этого жить:
— Это болезнь. Соня.
— Болезнь? — Девушка задумалась, затем отрицательно покачала головой. — Нет. Судьба. Я недавно задумалась, сколько лет я протяну при такой жизни? Год, пять, десять? И испугалась. А потом вдруг представила, что я буду жить по-другому. И еще больше испугалась. Потому что по-другому я не проживу и года. Подохну, полезу в петлю, сожру всех вокруг!
— Я тебя не понимаю.
— Я сама себя не понимаю, пани.
* * *
День был сумрачный и дождливый. Карета о трех лошадях лихо неслась по Невскому проспекту, обгоняя повозки и экипажи, временами обдавая прохожих брызгами. Возле ювелирного магазина карета остановилась. Первым из нее выбрался Улюкай, затем он помог сойти на тротуар изящной девушке и проводил ее до самой двери, стараясь, чтобы спутница миновала лужи.
Лужи Соньке не мешали — на ногах были сапожки на толстой подошве.
В такую погоду покупателей в ювелирном было мало.
Сонька с видом завсегдатая прошла к прилавку, начала внимательно изучать украшения, драгоценные камни. Молодой продавец не менее внимательно наблюдал за симпатичной покупательницей.
— Что сударыня желает? — наконец поинтересовался он.
— Желаю посмотреть, — капризно ответила Сонька и указала на столик с драгоценными камнями. — Покажите самые интересные!
— Это дорогая коллекция, сударыня, — вежливо предупредил продавец.
— Вижу. Поэтому и прошу показать.
Молодой человек принялся аккуратно извлекать из витрины камни разного достоинства и стоимости, выкладывая их на бархатную салфетку перед девушкой. Она вначале рассматривала их издали, затем стала брать камни по очереди, смотреть на свет и прикладывать, будто перстни, к пальцам руки. Продавец с удовольствием наблюдал за знающей толк покупательницей, чем весьма раздражал ее, чего она и не скрывала.
— Лупу, пожалуйста, — попросила Сонька.
Молодой человек потянулся за огромной лупой в медной оправе, и в этот момент Сонька, быстро сбросив на пол два камня, наступила на них грубыми сапожками. Взяв лупу, она принялась придирчиво изучать лежащий на бархотке драгоценный товар.
— Здесь, по-моему, трещина, — сказала Сонька продавцу.
— Быть не может, — удивился тот. — Это товар экстра-класса.
— Взгляните…
Молодой человек стал изучать камни, Сонька снова незаметно сбросила пару камней и так же наступила на них сапожками.
— Не вижу никаких трещин, — разогнулся продавец.
— По-вашему, я слепая? — возмутилась Сонька. — Вы предлагаете негодный товар!
— Господь с вами, сударыня! Мы за свой товар отвечаем!
— Как же отвечаете, если не видите, что камень расколот!
Продавец был вконец растерян.
— Сударыня, мы все камни подвергаем экспертизе. Я могу позвать хозяина…
— Не нужен мне ни ваш хозяин, ни ваши камни! Я сообщу о ваших проделках обществу, и вы лишитесь многих достойных покупателей!
Сонька нервно отшвырнула от себя бархотку с драгоценностями, отчего те рассыпались, и быстро пошла к выходу. Продавец кинулся собирать камни, бросая обескураженные взгляды вслед странной визитерше.
* * *
Карета понеслась по Невскому с прежней скоростью.
— Как? — озабоченно заглянул в лицо Соньки Улюкай.
Она с лихорадочным блеском в глазах улыбалась.
— Никто ничего не заметил, — и попросила: — Помоги.
С помощью Улюкая она сняла сапожки, повернула их вверх подошвой. Подошва была покрыта толстым слоем густой смолы, и в этой смоле виднелись впечатанные драгоценные камни. Те самые, которые Сонька сбрасывала в магазине на пол.
— Здорово, — засмеялся довольный вор и принялся ножом выковыривать из подошвы камни.
Она тоже смеялась.
— Ноги липнут к полу. Особенно когда долго стоишь на месте. Все время приходится топтаться!
Она глянула в окно и вдруг увидела согбенную фигуру, стоявшую с протянутой рукой под дождем.
— Останови!
— Чего? — не понял вор.
— Останови! — Сонька высунулась в окно и крикнула извозчику: — Стой!
Тот изумленно натянул вожжи, карета остановилась. Девушка натянула сапожки, спрыгнула на мостовую, побежала по лужам назад.
— Ты чего, Сонька? — бросился за нею следом Улюкай. — Куда ты?
— Не ходи, останься! — отмахнулась она.
Сонька быстро подошла к человеку с протянутой рукой, заглянула ему в лицо.
— Это вы?
Он сразу узнал ее. Это был продавец Иван Студенецкий, который когда-то принес Соньке дорогое колье в гостиничный номер и был ею обманут.
— Боже, вы… — прошептал он. — Боже.
— Почему вы здесь? — воскликнула девушка.
— Потому что вы здесь. — Он был счастлив, глаза его светились.
— Вы просите милостыню?
— Я жду вас. — Похоже, молодой человек был безумен. — Я знал, что вы придете.
— Пойдемте отсюда. — Сонька схватила его за рукав потрепанного пальто. — Вам надо обогреться!
Улюкай издали наблюдал за происходящим.
— Идите же, — пыталась увести его девушка.
— Нет, нет. — Он высвободил свою руку. — Это мое место. Теперь я никуда не уйду отсюда. Я ждал вас, и вы пришли. Благодарю вас.
Сонька смотрела на него, и по ее лицу текли то ли слезы, то ли капли дождя. Она достала из кармана груду скомканных денег, сунула в руку нищему, поцеловала ее.
— Простите меня.
И пошла по лужам обратно, не оглядываясь, уронив голову.
Улюкай помог ей сесть в карету, захлопнул дверцу, и они понеслись дальше, обгоняя повозки, экипажи, забрызгивая редких прохожих.
* * *
Утро было солнечным и жарким. Поезд Санкт-Петербург-Москва медленно и даже торжественно подходил к перрону. Встречающих было много, но из пестрой толпы выделялась группа людей в черных костюмах и в черных шляпах. В толпе шныряли филеры и шпики, с особым интересом отслеживая господ в черном.
