— С чего взял?
— Народ передает, что интересуются известной аферисткой, — вор свойски улыбнулся. — А кто у нас известная аферистка?
— Передай товарищам, чтоб не беспокоились, — улыбнулась в ответ девушка. — Документы у нас правильные, совесть чистая, нервы крепкие.
— Они уже в соседнем вагоне.
— Ступай с богом, Ваня, и ни о чем не думай.
Вор удалился, штабс-капитан напряженно усмехнулся:
— Вычислят тебя — загребут и меня. Чего будем делать, дочь?
— Будем продолжать беседу, папенька. Ты хоть знаешь, куда мы едем?
— Не знаю. Куда?
— В Одессу, в теплый и веселый город.
— Там ведь море?
— Там море, там красивые женщины и галантные мужчины.
— Знаешь, доченька, я ведь никогда не купался в море, — признался штабс-капитан. — Даже живьем его не видел. Только на картинках.
— Увидишь. Все увидишь. И непременно искупаешься.
В сопровождении начальства поезда в ресторан втиснулись трое полицейских во главе со старшим по званию, грузным, одышливым.
Сонька, сидя вполоборота, видела, как они подошли к ближнему от входа столику, за которым сидели две молоденькие дамочки, попросили предъявить документы. Одна из дамочек стала довольно шумно возмущаться, однако полицейский все-таки добился своего, и дамочки по очереди извлекли требуемые бумаги. Полицейский откланялся и направился к следующему столику.
— Папенька французский знает? — с приклеенной улыбкой спросила Сонька.
— Чей папенька? — не понял штабс-капитан.
— Ты французский знаешь?
— Знаю. Весьма недурственно.
— Русский забудь, понимаешь только французский, — быстро сообщила воровка, видя, что полицейские уже закончили с соседним столиком.
— Здравия желаю, господа, — приложил ладонь к козырьку главный полицейский, подойдя к ним. — Проверка документов. Прошу предъявить паспорта.
— Конечно, пожалуйста. — Сонька немедленно открыла сумочку, бросила штабс-капитану по-французски: — Покажи, папочка, паспорт. Господин полицейский желает его посмотреть.
— А в чем дело? — с некоторым возмущением спросил тот.
— Видимо, кого-то ловят. — Девушка достала паспорт, подняла наивные глаза на полицмейстера, спросила по-русски, но с акцентом: — Вы кого-то ловите?
Тот не ответил, полистал документ, вслух прочитал:
— Анна Дюбуа…
— Он что, в чем-то тебя подозревает? — снова включился в игру штабс-капитан, изложив свою претензию на хорошем французском.
— Нет, папочка, — улыбнулась Сонька, — он просто проверяет документы.
— Чего он? — нахмурился полицмейстер.
— Не понимает ваших действий.
— Сейчас поймет. — Офицер взял паспорт штабс-капитана, прочитал: — Андре Дюбуа… Отец, что ли?
— Да, мой папа. К сожалению, он не говорит по-русски.
— Почему?
— Не знаю… — смутилась от такого вопроса мадемуазель. — Видимо, еще не успел выучить.
— Русский надо знать! — твердо заявил полицейский. — Это главный язык человечества!
— Да, мы знаем. Поэтому мы и приехали в Россию.
— Ну да, — недовольно буркнул полицмейстер. — Приехали в Россию, а катитесь в Одессу. Одесса, господа, не Россия!
— Почему?
— Потому что Россия — это поля, леса, народ! Простор! — Полицейский широко повел руками, и перед самым носом девушки сверкнули серебряные часы, выглядывающие из карманчика сюртука. — А Одесса — воры да евреи.
— А я немножко еврейка, — виновато сказала Сонька.
— Напрасно. Такая красивая — и вдруг еврейка, — вздохнул страж закона и посоветовал: — Но вы, хоть и еврейка, будьте в Одессе поосторожней. Особенно ваш папашка-француз, мадемуазель. Обчистят как липку.
— Что сказал господин полицейский? — спросил по-французски штабс-капитан.
— Он сказал, чтоб мы были в Одессе поосторожней. Там очень много воров, — ответила с улыбкой Сонька и, повернувшись к полицмейстеру, кокетливо заглянула ему в глаза: — А кого вы все-таки ловите, господин полицейский?
— Ух, бестия! — шутливо погрозил ей тот. — Мертвого уговоришь! — Он нагнулся к Соньке и громким шепотом сообщил: — Некую Соньку Золотую Ручку.
— Она кто? Воровка? — испугалась девушка, ловко выдернув часы из карманчика полицмейстера.
— Не то слово! Аферистка! Знаменитость во всем мире! — Он приложил палец к губам и вместе со свитой двинулся дальше.
Сонька подмигнула Горелову, положила руку на столик, разжала кулак. На ладони лежали серебряные часы полицмейстера. Девушку и штабс-капитана стал душить смех. Они отворачивались, зажимали рты и никак не могли успокоиться.
* * *
Одесса встречала хорошей погодой, невероятным бедламом, шумом и толкотней.
Как только Сонька и штабс-капитан вышли из вагона, к ним тут же подрулил невысокого роста господин со сплющенным носом и произнес с одесским прононсом:
— Добро пожаловать в наш славный город, господа. Я не ошибся?
— Не знаю, — пожала плечами Сонька, улыбаясь.
— Мадам Сонька?
Она протянула ему руку, кивнула на штабс-капитана:
— Папочка.
— Догадываюсь. — И представился: — Семен Гохштейн. А по-одесски — Сема Курносый. — Он поманил пальцем носильщика, распорядился: — Выгружай вещи господ. Только так — я еще не моргнул, а они уже здесь!
— О чем разговор, Сема? — развел руками тот.
Пока носильщик выносил вещи из вагона, Сонька осмотрелась, увидела поодаль трех воров и среди них — Ваньку Лошадь. Они не уходили, отслеживали встречу.
Носильщик подхватил чемоданы и заспешил на выход.
— Эй, биндюжник! — крикнул ему вслед Сема Курносый. — Не так бегом! Я все ж таки с дамой!
— Что вы говорите? — развеселился носильщик. — А я как-то не заметил!
Сема уверенно зашагал впереди, расталкивая народ, следом за ним пробирались Сонька и штабс-капитан, а носильщик с грузом еле поспевал за ними.
Повозок на привокзальной площади было достаточно, но прибывшие разбирали их быстро, скандаля по-одесски — без злобы, но с криками.
Высокую гостью ждала персональная карета, белоснежная, с двумя гарцующими жеребцами.
— Дочь, это весьма высокий прием, — с гордостью отметил штабс-капитан. — Тебя здесь встречают, как королеву.
— Молодец папашка! — Сема сиял от счастья. — Мадам Соня, Одесса ждет вас. И Матвей Абрамыч прислал за вами свой личный выездной экипаж.
