— Ну-ка, слазьте тоже! К Польке все! Живо!
Женщины нехотя покинули належанные места.
В это время дверь с треском открылась, на пороге стоял конвоир.
— Сонька! — заорал он. — Ты, что ли, стерва, ножик у старшого сперла?
— Лови!
Она бросила ему добычу, он ловко поймал ее и с восторженным удивлением произнес:
— Ну, девки!.. Знатная товарка меж вас, бойтесь ее!
Когда дверь закрылась, Сонька позвала остальных арестанток:
— Занимайте места, барышни! Теперь мы тут главные!
* * *
Митрофановский зал Московского окружного суда, длинный, узкий и мрачный, был под завязку заполнен разношерстной публикой. Все хотели посмотреть, а главным образом послушать преступницу, имя которой день ото дня становилось все громче и популярнее в России.
В первых рядах сидели потерпевшие: банкир Догмаров, одураченный когда-то ювелир фон Мейль, владелец одесского ювелирного магазина Циммерман с сыном Мойшей, и, по иронии судьбы, рядом с ними расположился хозяин московского магазина драгоценностей на Петровке господин Хлебников. Поразительным образом в судебном зале оказался бургомистр германского городка Типлиц герр Вильгельм Вернер. Он держался настороженно и подчеркнуто независимо.
В самом конце первого ряда сидел Володя Кочубчик вместе со своим адвокатом. Адвокат все время что-то нашептывал Кочубчику, и тот методично кивал.
Во втором ряду расположилась напряженная от ожидания и незнакомой обстановки родная сестра Соньки Фейга. А рядом с нею затравленно озирался бывший муж воровки. Шелом Школьник, располневший, с сильно выпирающим брюшком. Фейга была вся в дорогих украшениях, словно явилась не в суд, а на важный прием.
Здесь же печально и отрешенно присутствовала Мирра Грильштейн, с которой Сонька бакланила лавку Циммермана. На Мирру заинтересованно оглядывался прыщеватый Мойша.
Кроме того, в зал набилось несметное количество газетных репортеров, фотографов с громоздкой дымной техникой и просто зевак. В этой нервозной катавасии сильно выделялся бледный и ненормально спокойный пан Тобольский, занявший крайнее место в последнем ряду.
Место для судей представляло собой небольшое возвышение, на котором покоился стол, покрытый зеленым сукном. Позади стола стояли три кресла с высокими резными спинками. Слева от судей висел киот со Спасителем, здесь же стоял аналой, а чуть в глубине — столик секретаря суда.
Скамья для подсудимой была длинная, до блеска отполированная некогда сидевшими на ней. Перед скамьей стояла деревянная решетка, отгораживающая подсудимую от публики.
Чуть ниже судейского помоста находились стулья для присяжных, а рядом — столы для адвокатов. На столе перед судьями, присяжными и адвокатами были разложены вещественные доказательства преступлений Соньки Золотой Ручки: золотые портсигары, кольца, броши, перстни, бриллиантовые ожерелья, позолоченные столовые приборы, футляры с драгоценными камнями, некогда похищенные воровкой.
Зал сдержанно гудел, с минуты на минуту ожидая появления председателя суда и его свиты, а главным образом — подсудимой.
Наконец с нарочитым самолюбованием вышли адвокаты, затем спешно протопали присяжные, величественно возник судебный пристав, и зал затих. Пристав громко объявил:
— Суд идет!
Все встали, на свое место вышли судьи: толстенный председательствующий с густыми бакенбардами и два члена суда. В полнейшей тишине председательствующий просмотрел бумаги на столе, о чем-то спросил судей, внимательно посмотрел в зал и жестом показал в сторону двери:
— Введите подсудимую!
Дверь за решеткой открылась: в зал вначале вошли два жандарма с оголенными саблями, а следом за ними сама Сонька. Она за это время ощутимо похудела, хотя была по-прежнему изящна, едва ли не кокетлива. На ней был серый арестантский халат, прекрасно скроенный, видимо ее собственными руками. Из-под рукавов халата виднелась ткань черной шелковой кофточки, из-под которой, в свою очередь, выглядывали манжеты безукоризненной белизны, отороченные тонкими кружевами. Голова воровки была украшена белым, также обшитым кружевами платком, кокетливо заколотым у подбородка.
Внешне Сонька держала себя спокойно, смело и уверенно. Вначале зал поплыл перед ее глазами, и некоторое время она не смогла различить ни единого лица. Затем немедленно собралась, приветливо улыбнулась собравшимся и судьям, даже изобразила нечто похожее на книксен.
— Присаживайтесь, подсудимая, — велел председательствующий и еще раз внимательно окинул взглядом зал.
Из задней двери вышел священник в коричневой рясе, подошел к аналою, стоявшему под образом.
— Пожалуйте, — пригласил он присяжных, и те по очереди стали подходить к нему, получая благословение и принося клятву чести.
Председательствующий снова строго посмотрел в зал, приказал, не поворачивая головы:
— Подсудимая, встаньте.
Сонька послушно поднялась, с любопытством посмотрела на него.
— Ваше имя, — спросил председательствующий.
— Софья Сан-Донато, — с улыбкой ответила Сонька, поймав на себе удивленный взгляд сестры.
— Можете ли вы подтвердить указанное вами имя на Библии?
— Не могу, ваша честь. Я — иудейка.
— Подтверждаете ли вы свое нежелание защищаться с помощью адвоката?
— Подтверждаю, ваша честь. Дама должна защищать собственную честь сама.
— Судились ли вы прежде?
— Никак нет, ваша честь.
— Сколько вам лет?
— Дамам подобный вопрос задавать неприлично.
— Вы не дама, вы — подсудимая. Сколько вам лет?
Сонька помедлила, увидела в конце зала напряженное лицо пана Тобольского и с иронией ответила:
— Подсудимой Софье Сан-Донато тридцать один год, ваша честь.
Председательствующий с удовлетворением кивнул, чему-то усмехнулся и посмотрел на Фейгу.
— Свидетельница Фейга Лейбова Соломониак, кем вам доводится подсудимая?
Фейга от неожиданности не сразу нашлась что ответить, потом наконец выдавила:
— Подсудимая — моя родная сестра.
— Ее истинная фамилия?
— Сура Шейндля Лейбова Соломониак.
— Вам известно, чем занималась ваша сестра в последние годы?
— Лично я таких фактов не имею, но, по слухам, она промышляла воровством.
— Известна ли вам ее кличка?
— Говорят, что она — Сонька Золотая Ручка.
— Может ли это подтвердить ваш муж, Шелом Школьник?
Сонька от такого поворота даже слегка покачнулась:
— Муж?!
— Мой муж может это подтвердить, — невозмутимо ответила Фейга и толкнула Шелома локтем.
