— Господин… — позвал князь Андрей.
Михель оглянулся, безразлично посмотрел на незнакомца.
— Вы отец Михелины?
— Да, — устало улыбнулся тот. — Я ищу ее.
— Следуйте за мной, я знаю, где она, — Ямской подхватил несчастного под руку, потащил к пролетке. — Быстрее, прошу вас.
— А Соня где?
— Потом… Все потом.
Сзади послышались отчаянные свистки. К ним со всех ног бежали филеры, а с противоположной стороны улицы уже несся «жених».
Андрей принялся заталкивать ничего не понимающего вора на сиденье, пытался сам забраться следом, испуганный извозчик изо всех сил сдерживал лошадь, затем огрел ее кнутом, но было поздно.
«Жених» повис на лошадиной упряжи, один из филеров успел вцепиться в князя, а второй забежал с другой стороны и стащил крайне удивленного и даже обрадованного хоть каким-то разнообразием Михеля.
Тотчас столпился удивленный народ, какая-то тетка на всякий случай закричала «Караул!» и тут же умолкла, а неподалеку совсем не по делу засвистел городовой.
Полицмейстер Соболев был не на шутку разгневан.
Ходил из угла в угол, яростно поглядывал на стоявшего посредине кабинета довольно помятого князя.
— Что за идиотские шутки вы себе позволяете?.. Вы носите известную фамилию! Имеете награды! И вдруг хулиганская выходка в самом центре города!
— Мне необходимо было поговорить с этим человеком, — ответил Андрей.
— А вы поинтересовались, желает ли он с вами разговаривать? Нет, схватили его и насильственным способом потащили к пролетке! Да в своем ли вы уме, сударь?
— В своем… Мне известно, кто он.
— И кто же?
— Это отец девушки, ради которой я сюда приехал.
Полицмейстер замер на середине кабинета, уставился на столичного господина.
— То есть супруг Соньки Золотой Ручки?
— Да.
— И вы это серьезно?
— Абсолютно.
— Кто же вам сказал подобную глупость?
Князь помолчал, затем нехотя произнес:
— Господин банкир. Он видел их всех вместе на пароходе.
— Я давно подозревал, что у господина Крука давно все уехали на Привоз! Но вы-то, князь!.. Образованный, а верите разного рода штуцерам! Да если бы этот биндюжник был мужем Соньки и отцом ее дочки, то он бы не шастал по Дерибасовской, а сидел бы в каталажке и с ним давно бы душевно работали люди, которые в народе почему-то называются костоломами!.. А они не столько кости ломают, князь, сколько исправляют души.
— Предоставьте мне, ваше высокородие, свидание с Михелиной.
— С кем?
— С дочкой Соньки.
— Предоставим! Непременно! Но до этого вы будете заключены под стражу и помещены в карцер временного содержания!
— Что? — напрягся Ямской. — Вы не имеете права!
— Имеем. В своем городе мы на все имеем право! И даже на то, чтобы выдворить вас отсюда!
— Это произвол!
— По-вашему произвол, а по-нашему — порядок.
— Ну и как вы себе представляете мое выдворение?
— А очень просто. Купим вам билет, посадим на поезд и в сопровождении конвоиров доставим вас в столицу нашего славного отечества!.. А там пусть с вами разбирается более высокое начальство.
— Надеюсь, вы сказали это сгоряча?!
— Сгоряча, сударь, у нас только блины пекутся! А в полицейском управлении все делается холодной головой, несчастным сердцем и больной печенкой, будь они неладны! — Аркадий Алексеевич открыл дверь, крикнул: — Конвойный!.. Столичного гостя в камеру!
Константин Кудеяров в компании юной девицы подкатил на автомобиле к модному ресторану «Вена» на Невском, помог спутнице спуститься на тротуар и направился ко входу в заведение, не обратив внимания на пролетку, которая также остановилась возле ресторана. Из нее вышла дама в черном.
Швейцар любезно раскланялся перед постоянным посетителем. В зале графа уже ждал улыбающийся метрдотель, который любезно проводил его к заказанному столику.
На небольшой сцене тапер играл танго, посетителей в дневное время было немного, в центре зала журчал небольшой фонтан, убаюкивающий и успокаивающий.
Метрдотель дал распоряжение официантам, еще раз поклонился Кудеярову и его спутнице и удалился.
— Сами, Натали, будете выбирать вино или вам подсказать? — спросил граф девицу.
— Лучше подскажите.
Константин взял винную карту из рук официанта, хотел перелистнуть ее, и тут его взгляд столкнулся со взглядом Ирины, сидевшей напротив.
Она натянуто улыбнулась и едва заметно указала на стул за своим столиком.
Кудеяров поколебался, затем раздосадованно бросил спутнице:
— Простите, буквально на пару минут.
Он миновал несколько столиков, уселся рядом с женщиной и прошипел:
— Есть понятие такта, сударыня… Я не один!
— Вижу. Вы меня узнали?
— Да, узнал. Но поговорим в следующий раз.
— Следующего раза может не быть.
— Но я с девушкой!
— Лучше потратьте на меня пять минут. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
— Что означает ваше здесь появление?
— У меня к вам крайне серьезный разговор.
— Хорошо, слушаю.
— Просьба, граф, отвечать коротко и честно.
— Попытаюсь.
— Кто расстрелял наших товарищей по партии?
— Ваших товарищей!
— Да, наших. Кто?
— Вам разве не известно?
— Я вас спрашиваю.
— Расстреляла госпожа Бессмертная. Но я вам этого не говорил.
— Адрес Бессмертной вам известен?
— Нет.
— Мы, граф, договорились.
— Не знаю!.. Понятия не имею!.. Я ее тысячу лет не видел!
— Вы приезжали к следователю Гришину. Зачем?
— Это мое сугубо личное дело.
— Граф.
— Хорошо… Меня попросили узнать адрес мадемуазель.
— Кто попросил?
— Нет… Ни слова, ни полслова. Нет!
— Кто, граф, попросил? — настаивала Ирина.
— Если я скажу, меня, мадам, сотрут в порошок!
— Кто сотрет?
— Департамент полиции!.. Сыскной отдел!
— Сыскной отдел — это князь Икрамов?
— Не знаю!.. Не знаю и знать не желаю! Я никого из этой шайки не знаю!
