— Далее: если возможно, попытайтесь неким образом либо проникнуть в дом Брянской, либо войти в контакт с близкими родственниками и таким образом подтвердить местонахождение госпожи Бессмертной.
— А не проще ли спросить об этом у самой госпожи Брянской?
— Может быть, и проще, но лучше этого не делать.
— Можете объяснить?
— К мадемуазель Бессмертной, если она действительно проживает у княжны, может возникнуть ряд нештатных вопросов.
Следователь понимающе склонил голову.
— Простите, это важно для следствия или лично для вас?
— Считайте, и для того, и для другого.
— Благодарю за доверие. — Георгий Петрович поднялся, откланялся и уже почти у выхода заметил: — Вспомнил, ваше высокородие! Я весьма неплохо знаком с родителями князя Андрея, кузена княжны Брянской. Очаровательные старики, хотя и весьма замкнутые.
Обер-полицмейстер Николай Николаевич Крутов отрешенно какое-то время смотрел в одну точку на полу, затем встряхнул головой, потер виски.
— Устал от головной боли. Не проходит, не унимается, не ослабевает.
— Мигрень? — спросил князь Икрамов, сидевший напротив.
— Нет, что-то другое. Наши эскулапы каждый по-своему несут немыслимую чепуху, и от их рецептов боль становится еще невыносимее. Им не понять, что мы с вами сидим на пороховой бочке и вот-вот взлетим. А отсюда мигрень, сердечные приступы и прочая гадость! — Он виновато усмехнулся. — Простите… Значит, вы по «Новому Балтийскому банку»?
— Совершенно верно.
— А вчерашнее покушение на члена Госдумы Кирсанова?
— Группа следователей уже занимается этим делом.
— Хорошо, давайте по банку. Осведомителя, значит, вы лишились?
— Да, он был застрелен неизвестным лицом у себя на квартире.
— Следов, естественно, никаких?
— Сыщики работают, но пока безрезультатно.
— И что дальше?
— Будем проводить дальнейшие дознавательные действия с главарем недавнего ограбления.
— Молчит?
— Пока молчит. Но с ним работают опытные следователи.
— Он из эсеров?
— По нашим сведениям, да. Они весьма законспирированы, и выйти на их след крайне сложно.
— Что значит — сложно? Эта нечисть почти каждый день выводит на улицы бездельников и шарлатанов, и вы не можете выйти на след хотя бы одного из главарей? — Обер-полицмейстер раздраженно вышел из-за стола, остановился возле окна. — Адама… подельница задержанного… о ней хоть что-то прояснилось?
— Увы… Предположений много, однако бег на месте продолжается.
Николай Николаевич снова потер виски.
— Мне, князь, неловко вам об этом говорить, но в силу должностных полномочий я обязан поставить перед вами временные рамки. У вас слишком много горящих дел, чтобы засиживаться на этом чертовом банке и налетчице! Месяц!.. Даю месяц! И если за это время ничего не изменится в расследовании, придется вам писать рапорт о неполном служебном соответствии.
— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. — Князь поднялся и покинул кабинет.
Глава шестая
Ловушка
Анастасия не стала приглашать Улюкая в дом. Они встретились в небольшом уютном ресторанчике на Каменном острове. Клиентов здесь было немного. В дальнем углу граммофон радовал слух песнями мадам Вяльцевой.
— Сколько уже лет живет у вас госпожа Бессмертная? — спросил Улюкай.
— Кажется, шесть, — пожала плечиками княжна.
— Может, за эти годы вы просто от нее устали?
— Не думаю. Дом огромный, и мы редко видим друг друга. К тому же она ведет крайне уединенный образ жизни.
Они не обратили никакого внимания на господина неприметной внешности, неторопливо пившего чай и лишь изредка бросавшего на беседующих мало что значащие взгляды.
— Друзья, подруги у нее есть? — поинтересовался Улюкай.
— Полагаю, есть. Но я их никогда не видела.
— Поклонники?
— Увольте! — отмахнулась Брянская. — Она после всех житейских передряг просто переполнена комплексами.
— Но не сидит же она целыми днями дома?! — развел руками вор.
— Иногда уходит. Чаще всего пряча при этом изуродованное лицо.
— Оно так изуродовано?
— Я бы не сказала. Шрамы есть, но для бывшей актрисы это все равно проблема. — Брянская улыбнулась. — А совсем недавно она нацепила парик, которым когда-то пользовалась ее маменька, отыскала ее же наряды и в таком виде отправилась в город.
— Но ведь она совсем без денег?!
— Я помогаю.
Улюкай подождал, пока официант нальет чай, с надеждой на откровенность спросил:
— Затея отправить ее вместе с князем Андреем в Одессу — желание избавиться от нее?
— Нет, скорее это тревога о кузене. Он беспомощен и физически, и душевно. Он будто остановился в развитии, — печально усмехнулась Анастасия.
— Князь действительно намерен найти Михелину?
— Так он утверждает. Но я в это верю с трудом. Проще, как я сказала, помочь Соньке и Михелине в побеге.
— Мы готовы в этом поучаствовать.
— Мы — это воры?
— Можно называть нас по-разному. Многие большие воры стали теперь большими людьми.
Анастасия подняла брови.
— То есть?
— Ну, например, я очень близок к Государственной думе.
— Так это вы однажды приходили к госпоже Бессмертной?
— Да.
— Надо же… Вор — и Дума! Как такое возможно?
Улюкай рассмеялся.
— Все решают деньги, княжна. Думаете, там народ много лучше воров?.. Хуже! Просто мы работаем по мелочи, они — по-крупному.
Анастасия качнула головой, усмехнулась.
— А я, дура, мучаюсь, что у меня в доме жила Сонька.
Вор с печальной укоризной посмотрел на нее, сказал:
— Сонька — чистая и невинная душа. Не говоря уже о Михелине. Бедных не грабили, невиновных не наказывали, обездоленных не обходили стороной. Отсюда, княжна, вопрос. За что их на вечную каторгу? Чего они такого сделали, чтоб гнить в этих гиблых краях? Почему те, кто убивал, грабил, отнимал, не только жируют и воруют, но еще управляют страной! Почему так, княжна?
Она помолчала, тихо произнесла:
— Надо помочь Соне и Михе бежать с Сахалина.
— Надо, — согласился Улюкай. — И мы будем рядом с вами, княжна.
— Скорее рядом с кузеном и мадемуазель.
