— Не жаль. Хотя бы потому, что она в свое время достаточно попила моей кровушки, а ныне пытается оставить меня в дураках.
— С чего начнете?
Директор вынул из кармашка жилетки часы, взглянул на них.
— Через час примерно сюда пожалует госпожа Бессмертная, я предложу ей клавир, предоставлю помещение, и она начнет делать свои первые шаги для возвращения на сцену.
— Князь?
— Он приглашен позднее.
— Но их встреча состоится?
— Непременно. И я бы желал, чтобы вы присутствовали при этом.
— Не слишком ли это будет бестактным и нарочитым?
— Вы заглянете ко мне случайно. С князем вы знакомы по долгу службы, с мадемуазель — здесь без комментариев.
И хозяин, и гость не предполагали, что их разговор от начала до конца слушал бывший артист Николай Изюмов, схоронившийся за тяжелой бархатной шторой, закрывавшей запасной вход в директорский кабинет.
Табба подгадала так, что вышла из дома чуть раньше князя. Чтобы подождать его, нагнулась поправить сбившийся сапожок, и в это время на дорожке появился идущий следом Андрей.
Была она в том же парике, в котором посещала театр, те же очки сидели на переносице.
— Здравствуйте, князь, — со смущенной улыбкой произнесла бывшая прима.
— Рад встрече, мадемуазель, — ответил тот. — Я не сразу признал вас.
— Женщина должна меняться.
— Но не настолько!.. Совершенно другая особа.
— Хуже или лучше?
— Вы всегда прекрасны, мадемуазель.
— Благодарю вас.
— Решили прогуляться?
— Дома скучно, полчаса поброжу по Невскому.
— Вас подвезти?
— Если будете так любезны.
Карета князя поджидала их во дворе в конце пандуса. Андрей помог девушке забраться, после чего с помощью кучера сел сам, и экипаж тронулся.
Привратник Илья поспешно открыл ворота. Лошади вынеслись на Фонтанку и покатили карету в сторону Невского.
— Никак не решаетесь пересесть на автомобиль? — спросила Табба.
— Я консервативен в пристрастиях, — пожал плечами Андрей.
— А мне нравится. Была бы возможность, я бы непременно научилась водить какую-нибудь машину! Особенно на берегу моря!
— Хотите на море?
— Мечтаю. К примеру, снова в Ялту!
— Море есть не только в Ялте.
— Конечно! В той же Одессе!
— В Одессе? — удивился Андрей. — Вам бы хотелось побывать в Одессе?
— Почему нет? Мне лишь бы теплое море!
Князь помолчал, с улыбкой заметил:
— А я, возможно, скоро окажусь в Одессе.
Бывшая прима тихо попросила:
— А мне с вами… можно?
Он грустно улыбнулся.
— Не могу сказать. Я еще сам не до конца все решил.
— Вы опасаетесь, что я стану для вас обузой?
— Скорее я для вас.
— Не понимаю.
Он взял ее руку, поцеловал.
— Дайте мне подумать. Ваше предложение неожиданно и интересно.
— Клянусь, я не буду мешать вам! — искренне воскликнула Бессмертная. — Я безумно засиделась в этих стенах! Поверьте, мне это необходимо!
— Хорошо, я подумаю.
Изюмов нетерпеливо ждал Таббу на дальнем подъезде к театру.
Топтался в волнении и страхе, постоянно озирался и страшно обрадовался, когда издали увидел приближающуюся карету.
Замахал руками, выскочил едва ли не на середину мостовой.
Табба попрощалась с князем, вышла из кареты, удивленно уставилась на бывшего артиста.
— В чем дело, господин?
— Присядем-с, — сказал он, показав на ближнюю скамейку. — Разговор недлинный, но крайне важный.
— Вы явно с кем-то меня путаете, — сказала Табба.
— Нет-нет, — мотнул головой Изюмов. — Я кое-что сообщу, и вы все поймете.
Она нехотя выполнила его просьбу, бывший артист подсел к девушке почти вплотную.
— Вы ведь меня знаете, мадемуазель.
— Да, я видела вас при входе в театр.
— Нет, не так-с… Вы вообще меня знаете, — артист выжидательно посмотрел на собеседницу. — Я Николай Изюмов, госпожа Бессмертная.
— Как вы сказали?
— Госпожа Бессмертная! Незабываемая, единственная, любимая! Я сразу узнал вас, и теперь сама судьба велела мне защитить вас!
— Что за бред вы несете, господин! — она попыталась встать.
Изюмов почти силой усадил ее обратно.
— Умоляю, еще пару минут… Вам нельзя сейчас идти в театр! Гаврила Емельяныч ждут вас с нехорошими намерениями. А с ним также господин следователь, которого вы хорошо знаете!
— Какой следователь? — удивленно спросила Табба.
— Который вел дело вашей маменьки и который желал застрелиться.
— И что они от меня хотят?
Изюмов оглянулся, подсел еще ближе.
— Я подслушал… Спрятался за штору и подслушал. Они-с замышляют желание опозорить вас, потому как догадываются, кто вы есть на самом деле!
— Ничего не понимаю.
Бывший артист какое-то время не сводил с Бессмертной взгляда, затем вдруг расплакался.
— Гаврила Емельяныч велел шпионить за вами, что я, подлый человек, и делал… И докладал-с. Теперь же, когда услышал об их дурных намерениях, понял, что не только теряю стыд и совесть, но и окончательную любовь к вам-с. Поэтому решился встретить и обо всем поведать.
Табба смотрела на него холодно, с недоверием.
— И что они такого мне намерены сделать?
— Мне неизвестно. — Николай вытер мокрые глаза. — Но планы их, мадемуазель, крайне нехороши. Я ведь следил за вами в разном обличье не только у дома Брянской, но даже возле танцевальных курсов!
— Зачем?
— Чтоб опять же докладать. Не только Гавриле Емельянычу, но даже господину следователю. Они почему-то вами крайне заинтересованы!
Табба поднялась.
— И все-таки я пойду к Гавриле Емельянычу.
— Не надо!.. Умоляю! Они что-то готовят! К тому же к вашему визиту приглашен князь Икрамов!
— А он зачем?
— Мне неведомо. Знаю только, что он очень важный чиновник в Департаменте полиции!.. Может в любой момент надеть наручники!
Табба усмехнулась:
— Это даже интересно. — Сделала несколько шагов от бывшего артиста, оглянулась. — Подойдите, любезный.
